Черный лебедь мирового кризиса - Михаил Хазин Страница 33

Что касается второй задачи международных финансовых организаций (то есть, фактически, элиты «западного» глобального проекта), разработки и отработки технологий будущего взаимодействия валютных зон, то она явно решалась, что можно было видеть по утечкам информации с соответствующих встреч и конференций, однако до завершения этого процесса пока далеко. К тому же, как будет показано ниже, элита «западного» проекта еще надеется на сохранение своего контроля над мировой финансовой системой. А вот в части участия, точнее, неучастия России в этом процессе, прогноз, к сожалению, оказался совершенно верным.

В заключение анализа прогноза на 2007 год отметим, что выводная его часть, состоявшая в утверждении, что никаких острых проблем в мировой экономике этот год не принесет, оказалась абсолютно верной. А вот углубление подспудных процессов происходило активно, и именно эти процессы определят развитие ситуации в наступившем году.

Но для того, чтобы прогноз на будущее хотя бы минимально соответствовал реальным процессам, необходимо более или менее адекватно определить, на какой стадии развития кризиса находится мировая экономика и, самое главное, как этот процесс воспринимают те, кто сегодня в состоянии целенаправленно влиять на происходящие события. Прошедший год, по моему мнению, дал достаточное количество сигналов, на основании которых можно делать более или менее обоснованные выводы. К таковым, во-первых, можно отнести то, что впервые официальные представители «западного» проекта (к которым, в частности, можно отнести нового премьера Великобритании Г. Брауна) заговорили о том, что современная структура мировых финансов нежизнеспособна.

Во-вторых, начинать в августе реструктуризацию американских финансов было, в общем, не обязательно. Теоретически, можно было втихую выкупать обязательства ряда обанкротившихся владельцев заложенных домов и поддерживать status quo еще на какое-то время, но решение о принципиальной реструктуризации финансовой системы все же было принято.

В-третьих, операция по созданию центра силы в Евросоюзе, заключение Лиссабонского договора, предусматривающего введение постов президента и министра иностранных дел ЕС, была, во многом, проведена вопреки интересам основных союзников Вашингтона в регионе. Такие жертвы США, вообще говоря, не свойственны, и значит, они должны были получить взамен что-то очень существенное. Скорее всего как раз поддержку Европы в части создания системы «Атлантического единства».

Но главными, все-таки, стали еще два события. Одно — смена политики ФРС США, разворот от политики повышения ставки к ее снижению. Причем разворот этот не был очевидным — даже в рамках голосования членов комитета по открытым рынкам ФРС возникали споры. Но только на первом этапе. А вот дальше все четко выстроилось в рамках единой стратегии. При этом других действий по изменению ситуации к лучшему не наблюдается, более того, не исключено, что в рамках ослабления денежной политики в финансовую систему влили денег даже больше, чем в нее поступало под фиктивные ипотечные активы. Тогда зачем же задействовать последний ресурс, действие которого явно ограничено во времени (ставку нельзя опускать ниже нуля)? Чуть дальше мы попытаемся дать ответ.

Другое — отказ Европы выплачивать своим производителям колоссальные сельскохозяйственные субсидии. Теоретически, такой отказ долгое время мог быть категорическим требованием развивающихся стран Латинской Америки, Африки и Азии, производителей которых страны Евросоюза не пускали на свои рынки. И на первом этапе могло показаться, что это событие лежит в одном русле с активностью, проявленной руководством Евросоюза в части вступления в ВТО России, то есть что страны «запада» готовы пойти на уступки в рамках Дохийского раунда и реанимировать ВТО. Однако вступление России в ВТО пока не состоялось, и не очень понятно, когда это произойдет, а рынки Европы как были закрыты, так таковыми и остались — только механизмы их контроля изменились. А значит, опять-таки, дело здесь в другом.

А теперь вернемся к кризисным процессам в мировой экономике. Элита «западного» проекта не может их не видеть, раз уж прямо об этом говорит. И, в общем, не может не понимать, куда идет дело: если бы денежные власти США и ЕС не влили на рынки в августе — сентябре объемы ликвидности, сравнимые по масштабу с агрегатами М0 их денежных систем, то черный вторник по образцу 1929 года уже бы случился. А какие варианты развития событий они могут ожидать?

Полностью остановить эмиссию невозможно — во всяком случае, по своей инициативе. Поскольку это неминуемо вызовет резкое падение ВВП как США (которые, напомню, производят около 20 % мирового ВВП, а потребляют — аж целых 40), так и в Евросоюзе, который экспортирует значительную часть своей продукции не только в США, но и в страны-экспортеры в США. То есть значительную часть своих доходов ЕС получает от эмиссии долларов. А значит, эмиссионное надувание финансовых пузырей будет продолжаться еще некоторое время, хотя уже понятно, что многие из них находятся на пределе существования, после недвижимости дело дошло до кредитных свопов, а там, глядишь, и еще что-нибудь найдется. А само состояние дел на мировых финансовых рынках, как показали осенние события, таково, что крупной катастрофы одного из них могут не пережить и все остальные. Значит, главная задача, стоящая перед элитой «западного» проекта, — во-первых, минимизировать катастрофу для себя, а во-вторых, максимизировать ее для конкурентов.

Вторую задачу можно решить двумя способами: либо за счет приоритетного использования внеэкономических способов, либо — экономических, точнее даже финансовых. Собственно, политические перипетии США в ушедшем году (включая знаменитый доклад американской разведки об отсутствии у Ирана военной ядерной программы) как раз показывают, что в руководстве этой страны и элите «западного» проекта шла острая дискуссия о методах борьбы с конкурентами и победила концепция экономического влияния. Не будем спорить о том, что лучше, но в сделанном выборе, безусловно, существенную роль сыграли чисто рациональные мотивы, поскольку военные методы, мягко говоря, очень затратны.

Другими словами, сделанный в ушедшем году выбор состоял в том, что в рамках дилеммы между (полу)военной диктатурой с подавлением конкурентов военной силой и сохранением «демократической» модели с использованием экономических рычагов выбор был сделан в пользу последней. Дело тут, правда, скорее всего, не в прелестях «демократии» (иначе не было бы мучительных колебаний почти весь срок президента Буша-младшего, включающих в себя организацию терактов 11 сентября 2001 года), а в том, что «вытащить» посткризисную экономику в рамках исключительно американского рынка, емкость которого к тому же упадет в разы, невозможно. А распад мира на валютные зоны сделает чужие рынки практически недоступными. Значит, еще до начала острой стадии кризиса необходимо подготовить объединение рынков базовых стран «западного» проекта, а затем его осуществить, что несовместимо с режимом диктатуры в США. Политическая целесообразность здесь явно вытекала из экономической — после принятия решения о построении «Атлантического единства» команда неоконов в американской элите была обречена.

Отметим, что главный конкурент США, Китай, скорее всего эту дискуссию не оставил незамеченной и в 2007 году начал активную реализацию программы сброса долларовых активов путем приобретения на них всего, что можно купить за деньги. Речь идет и о различных недвижимых активах (типа месторождений в Африке), и о технологиях, и о товарах. Например, о закупке большого количества авиалайнеров в Европе. При этом была разработана замечательная схема, при которой покупки в Европе делаются в кредит, причем в качестве залога выступают номинированные в долларах активы, в частности американские казначейские обязательства. Понятно, что в случае начала острой стадии кризиса, европейские банки получат не возврат долгов в евро, а именно эти залоговые активы. Сделать тут, впрочем, уже ничего нельзя — в рамках действующей финансовой системы отказаться от таких схем просто невозможно, поскольку казначейские бумаги США имеют (в некотором смысле, по определению) высший рейтинг надежности.