Спецназ ГРУ. Элита элит - Михаил Болтунов Страница 32

Пока это не укладывалось в голове. Ну да ладно, со временем он разберется со всем подробнее — с распорядком дня, расписанием занятий, расчасовкой по предметам и многим другим, что положено знать преподавателю.

Хотя он не стерпел, глянул краем глаза в расчасовку. Запомнилась строчка. Тема: «Действия парашютно-десантного взвода в обороне». И в соседней графе стояло — 6 часов. Шутка сказать. О чем с ними говорить 6 часов? Как построить занятие, чтобы и интересно было, и напряженно, и продуктивно? Н-да. Предстояло многому научиться.

Забегая вперед, скажу: уже через полгода лейтенанту Бочарову не хватало этих 6 часов для освоения темы. Но это будет через полгода, а пока только что испеченный преподаватель и одновременно комвзвода, как шутили в ВДВ, «чесал репку» и строил планы на будущее.

А будущее совсем не казалось радужным. Нет, за свою профессиональную подготовку он не боялся, а вот житейского опыта двадцатиоднолетнему офицеру явно не хватало. Да и откуда ему быть, если за спиной средняя школа да военное училище.

А подчиненные, как назло, все до единого старше своего командира. Самому опытному 32 года, в прошлом офицер милиции, старший лейтенант.

Чем Бочаров мог завоевать авторитет у этих людей? Только знанием дела и уважительным отношением к подчиненным.

На поверку такой подход оказался верным. Служба в школе прапорщиков дала молодому офицеру многое — умение работать с людьми, знание программы обучения, опыт ведения ротного хозяйства. Помнится, уставы он выучил назубок. На занятиях любую статью выдавал навскидку, курсанты сверяли по книжке и удивлялись.

В 1979 году неожиданно начался ввод войск в Афганистан. В соседней учебной дивизии, в школе прапорщиков офицеры рвались, как тогда говорили, «за речку». Написал рапорт и комвзвода Бочаров. Только из «учебки» никого брать не хотели, хватало и боевых дивизий.

А из Афгана то и дело приходили вести: его сокурсники уже вовсю воевали, защищали южные рубежи нашей Родины.

Это потом, позже, им раскроют глаза и расскажут, что они ненароком стали «оккупантами» и «воевали с афганским народом», а тогда, в начале 80‑х, для каждого офицера ВДВ Афганистан был Испанией. Сегодня почему-то об этом стыдятся говорить, но большинство офицеров-десантников ехало туда добровольно, по собственному желанию. Счастье, что у нашего Отечества были такие офицеры.

Как-то Вячеслав в эту пору ехал в автобусе в Каунас с одним из своих сокурсников — Александром Шишкиным. Тот склонился к Бочарову и негромко сказал: «Я уезжаю в Афган, Слава». — «Когда?» — «Сейчас. У нас был строевой смотр, обратился к командующему с просьбой отправить меня в Афганистан. И получил добро».

Заныло, засосало под сердцем: как же так, вот и Саша Шишкин в Афган, а я тут, в тылу…

Правда, месяца через два — три пришла скорбная весть — погиб Саша Шишкин. Пуля попала ему в грудь, и он умер в вертолете от потери крови, не долетев до госпиталя.

Что ж, у каждого своя судьба. И как тогда, в училище, трагическая гибель четверых товарищей не заставила его свернуть с заданного пути, так и теперь — он по-прежнему хотел в Афган.

В конце 1981 года просьбу старшего лейтенанта Бочарова удовлетворили. 12 декабря он прибыл в Кабул. Назначение получил в 317‑й парашютно-десантный полк, на должность заместителя командира роты.

* * *

Вячеслав Бочаров постучал в кабинет с табличкой на двери: «Командир полка». Переступив порог, отрапортовал:

— Старший лейтенант Бочаров прибыл для дальнейшего прохождения службы.

Навстречу ему поднялся крепкий, подтянутый майор.

— Ну, здравствуй, Бочаров. Помнишь, как ты у меня огневую подготовку проверял?

Перед Вячеславом собственной персоной стоял комполка майор Владимир Рыбкин. Да, было такое, угораздило его попасть в число проверяющих. Рыбкин тогда командовал одним из полков 7‑й воздушно-десантной дивизии, которая располагалась в Каунасе. Из штаба ВДВ приехала комиссия для инспекции дивизии. Разумеется, старшими были штабные офицеры из Москвы, а членов комиссии набрали из местных частей. Так он попал в инспекторы. Майор Рыбкин сдавал проверку, а старший лейтенант Бочаров принимал ее. Случалось и такое.

Видать, Рыбкин не забыл своего проверяющего. А Бочаров только руками развел:

— Так ведь объективно проверял…

— Объективно. — усмехнулся комполка.

Из кабинета майора Рыбкина Бочаров вышел уже с назначением — путь его лежал в населенный пункт Лашкаргах, или, как переименовали его на свой лад десантники, в «Лошкаревку».

Вячеслав обошел полковые службы, встал, как и положено, на все виды довольствия — «прод., вещ., фин.» — и ждал отправки к месту службы. Но отправки не произошло. Через неделю его вновь вызвал командир полка и сказал: «Будешь у меня в полку заместителем командира разведроты».

Полковая рота разведки базировалась здесь же, в Кабуле, и занималась в основном охраной аэродрома.

И вновь Бочаров оказался в роли новичка. Ситуация чем-то напоминала события четырехлетней давности, когда он, молодой, «зеленый» лейтенант, попал во взвод «старичков». Теперь он не был столь юн и «зелен», но в боевом опыте, увы, не мог посоревноваться со своими подчиненными. Они уже потерлись на войне, побороздили афганские дороги, обмялись, обстрелялись и с нескрываемым интересом присматривались к новому замкомроты.

А замкомроты вел себя привычно и естественно, как и в прошлой, мирной жизни: панибратства не допускал, «Петями» и «Васями» солдат и сержантов не называл, только по званию и фамилии, как и предписывает устав. Однако и чванства не проявлял: во время приема пищи не уединялся, приходилось, делил кусок сухпая с солдатами, надо было, камни для укрытия таскал на собственном горбу, не перекладывая их на спины подчиненных. Словом, жил и командовал, как подсказывала ему совесть, опыт, профессионализм.

В феврале 1982 года 103‑я дивизия ВДВ проводила боевую операцию в провинции Тагаб. Начало операции 26‑го числа, а за день до этого начальник разведки поставил боевую задачу: разведчикам полка предстояло ночью, скрытно выдвинуться к горной развилке и оседлать хребет. Когда подразделения дивизии погонят боевиков по ущелью, встречать огнем и уничтожать, вносить в их ряды панику. Эта роль отводилась двум разведгруппам по 16 человек.

Уже тогда Бочаров понимал: роль их разведгруппы преувеличена и задача поставлена непосильная, но приказ есть приказ. Тем более на войне.

В ту пору командир роты у них отсутствовал, а два зама как раз и возглавляли эти группы.

Выдвинулись на четырех боевых машинах, и, когда стали преодолевать сухое русло реки, БМД сели на брюхо, завязли. Ориентировались офицеры по карте — и ошиблись. На карте дорога есть, а на местности ее нет.

Словом, их ждала неудача — две машины засели, а две другие не могли их объехать. Однако задачу надо выполнять. Утром начнется операция, а они еще не вышли к горному хребту.