Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов Страница 31

Большая роль в осуществлении кровавых преступлений против человечества принадлежала министерству внутренних дел фашистской Германии, возглавлявшемуся Фриком. Именно это министерство, тесно сотрудничавшее с СС, руководило созданием концентрационных лагерей, направляло террористическую деятельность гестапо, подготавливало и проводило в жизнь самые жестокие акции фашистского режима. Именно Фрик и Гиммлер летом 1940 года подготовили и издали чудовищный закон об уничтожении душевнобольных и престарелых. После издания этого закона производилось систематическое умерщвление бесполезных для германской военной машины людей: душевнобольных, калек, престарелых и иностранных рабочих, которые не могли больше работать. Для осуществления этой акции было создано так называемое «Имперское общество лечебных и попечительских заведений». Одновременно в различных частях Германии были подготовлены для массового уничтожения людей лечебницы, попечительские заведения, которые получили наименование «заведений эвтаназии» (легкой смерти). В них были смонтированы газовые установки и печи для сжигания трупов. Эти газовые камеры имели внешний вид ванных или душевых. Под такие «заведения эвтаназии» были переоборудованы лечебницы в Гартгейме, близ Линца, в Зоннейштейне, близ Пармы, в Графенеке, в Вюртемберге, в Бранденбурге и Хадамаре. После умерщвления «бесполезных едоков» в душегубках, их родственникам сообщалось, что они умерли естественной смертью. В этих лечебницах и домах призрения было убито только в 1940–1941 гг. 275 тысяч немцев и иностранных рабочих [175]. Наиболее потрясающим примером подобного рода убийств является знаменитое Хадамарское дело. 13 августа 1941 года епископ города Лимбурга написал имперскому министру юстиции о том, что «примерно в восьми километрах от Лимбурга, в маленьком городке Хадамаре, на холме, который расположен выше города, имеется учреждение, которое прежде использовалось для различных целей, а в последнее время оно используется как лечебница. Это учреждение было отремонтировано и оборудовано как место, в котором, по единодушному мнению, примерно с февраля 1941 г., систематически совершается «лишение жизни людей с целью милосердия». И далее: «Несколько раз в неделю в Хадамар прибывают автобусы, на которых привозят эти жертвы в большом количестве. Школьники, которые живут поблизости, уже знают эти автомашины и говорят: «Снова едет этот автомобиль смерти». После прибытия этих автомобилей, граждане Хадамара видят дым, который поднимается из трубы, и в зависимости от направления ветра до них доносится ужасный смрад. [176]

Гитлеровская пропаганда прибегала к запугиванию населения страны и пыталась убедить немецкий народ, что единственным выходом для него является победоносная война и что в случае поражения Германию ждет новый Версаль. «Эта растленная гитлеровская демагогия, а также успехи фашистских армий в начальный период войны и коррумпирование большей части населения страны за счет ограбления других народов, позволяли гитлеровскому режиму все крепче привязывать немецкий народ к фашистской военной колеснице вопреки его коренным интересам» [177]. Усиливалась роль полиции и террористического аппарата гитлеровской диктатуры как внутри Германии, так и в оккупированных государствах. Увеличивались войска СС, и их количество было доведено до 35 дивизий. Гестапо стало спешно сколачивать из числа уголовных элементов различные «украинские», «русские», и «прибалтийские» фашистские легионы, которые проходили военную подготовку и предназначались для проведения карательных мероприятий на оккупированных территориях.

Авторы плана «Барбаросса» определили задачи группам армий «Север», «Центр» и «Юг» на глубину одной стратегической операции до рубежа Днепр — Западная Двина. Группа армий «Центр» должна была наступать «особо сильными танковыми и моторизованными соединениями из района Варшавы и севернее ее и раздробить силы советских войск в Белоруссии». Затем ей предписывалось передать часть подвижных войск группе армий «Север» для полного уничтожения советских войск в Прибалтике и захвата Ленинграда. Только после проведения этих операций группа армий «Центр» должна была возобновить наступление на Москву. Раздельное ведение наступления двумя группами армий на Ленинград и Москву разрешалось только в случае «неожиданно быстрого развала русской силы сопротивления». Перед группой армий «Юг» была поставлена задача «посредством концентрических ударов, имея основные силы на флангах, полностью уничтожить находящиеся на Украине русские войска западнее Днепра». [178]

В качестве общей стратегической цели войны в плане «Барбаросса» значилось: «Победить Советскую Россию в результате быстрой кампании». Ближайшей целью ставилось: глубоко выброшенными вперед «танковыми клиньями» уничтожить всю массу советских войск, находящихся в западной приграничной полосе Советского Союза, не допустив отхода ее боеспособных соединений в глубь страны, при этом захватить все советские военно-морские базы на Балтийском море, включая Ленинград и Кронштадт, и тем самым лишить советский флот на Балтике возможности продолжать борьбу [179]. Исключительное значение придавалось захвату Москвы, что, по мнению немцев, должно было положить конец войне на Восточном фронте. Конечной целью операции по плану «Барбаросса» являлось стремительное продвижение немецких войск на линию: Архангельск — Горький — р. Волга, чтобы иметь возможность, если это будет необходимо, уничтожить воздушными силами «последний индустриальный район русских в Уральских горах».

В директиве подчеркивалось важное значение для победоносного завершения Восточного похода быстрейшего захвата Москвы и Донецкого бассейна. Однако вопрос о взаимодействии групп армий «Центр» и «Юг» при развитии наступления от Днепра не рассматривался. Авторы директивы самонадеянно полагали, что последующие действия немецких войск будут носить характер «преследования» остатков разгромленного противника и им без особого труда удастся выйти на линию Волги, где они создадут «заградительный барьер против Азиатской России».

Таким образом, основная стратегическая цель немецкого военного плана — уничтожение одним ударом военной мощи Советского государства — цель, навеянная шлиффеновской дефективной теорией о возможности осуществления «Канн» стратегического масштаба, была нереальной. Помимо невозможности вообще поймать в гигантский «котел» многомиллионную армию, само соотношение сил, говорило о вздорности такого замысла. А какие еще стратегические преимущества надеялись получить главари вермахта по сравнению с Красной Армией?

Стало известно, что ставка делалась на временные факторы и на авантюризм в стратегических методах. Вероломство и внезапность нападения расценивались Гитлером и Генштабом как решающий стратегический фактор для победы в войне. Внезапность удара, по мнению немцев, должна была обеспечить полный срыв мобилизации вооруженных сил в Советском Союзе, что могло привести к невозможности создания стратегического фронта. Именно внезапность первых ударов в сочетании с их силой, по мнению немецко-фашистских руководителей, должны были обеспечить широкий размах и высокие темпы последующего почти беспрепятственного продвижения немецких войск в глубь советской территории.