Хотят ли русские войны? Вся правда о Великой Отечественной, или Почему врут историки - Олег Козинкин Страница 31

«16 июня в 23 часа командование 12-го механизированного корпуса получило директиву о приведении соединения в боевую готовность. Командиру корпуса генерал-майору Н. М. Шестопалову сообщили об этом в 23 часа 17 июня по его прибытии из 202-й моторизованной дивизии, где он проводил проверку мобилизационной готовности.

18 июня командир корпуса поднял соединения и части по боевой тревоге и приказал вывести их в запланированные районы. В течение 19 и 20 июня это было сделано.

16 июня распоряжением штаба округа приводился в боевую готовность и 3-й механизированный корпус (командир генерал-майор танковых войск А. В. Куркин), который в такие же сроки сосредоточился в указанном районе» (ВИЖ № 5, 1989, с. 23).

Под началом Полубоярова было всего 2 мех. корпуса, и оба были приведены окружным командованием в полную боевую готовность 16–17 июня, т. е. после получения 14–15 июня в Риге Директивы НКО и ГШ от 12 июня. Но в этом же округе проводили «демобилизацию» и отдельные генералы, требующие от артиллеристов снять прицелы и отправить их в Ригу, в окружную мастерскую, на «поверку». Этот же генерал и сообщил офицерам, что от границы, на 50 км в тыл, будут отведены пехотинцы якобы «для смягчения обстановки на границе»! Но, таким образом, и артиллеристы, и танкисты оставались без поддержки! И ещё разрешил «комсоставу частей (офицерам!), находящимся в лагерях, в выходные (как раз на 21–22 июня!) выезжать на зимние квартиры к семьям», уехать в Каунас от своих подчиненных!

Кстати, интересно, если в приказе ГШ от 18 июня говорилось, что необходимо отвести приграничные стрелковые дивизии от границы на несколько километров, то почему их в ПрибОВО отводили аж на 50 км, действительно оставляя без поддержки все остальные части? Ведь рубежи обороны для приграничных дивизий ну никак не могут быть в 50 км от границы! Кто, получив приказ на отвод приграничных дивизий шифровкой ГШ от 18 июня, дал команду в ПрибОВО отвести под шумок приграничную пехоту в глубь округа, да ещё на 50 километров якобы «для смягчения обстановки на границе»? А ведь в шифровке ГШ от 18 июня для того же КОВО ставилась вполне чёткая задача стрелковым дивизиям. И вряд ли шифровка для КОВО так уж существенно отличалась в этом от шифровки для ПриОВО: «Все подразделения и части Вашего соединения, расположенные на самой границе, отвести назад на несколько километров, то есть на рубеж подготовленных позиций… Все части дивизии должны быть приведены в боевую готовность. Исполнение донести к 24 часам 21 июня 1941 года». (Из показаний генерал-майора Абрамидзе, командира 72-й гсд КОВО на 22 июня).

Т. е., мехкорпуса в ПрибОВО приводят свои дивизии в боевую готовность после 16 июня. А командование стрелковых дивизий, получив приказ ГШ от 18 июня отвести пехоту на рубежи её обороны всего на несколько километров от границы, стало отводить части на 50 км?! Оставляя всех без прикрытия! И приказ этот исходил от… начальника штаба округа генерала Клёнова, арестованного в начале июля и расстрелянного в феврале 42-го (об этом – в главе с ответами генералов на вопросы Покровского).

Получив команду отвезти прицелы в Ригу, комполка майор Попов «строго наказал орудийные прицелы не сдавать» на поверку: «Регулировку панорам, когда надо будет, произведём в полку. Для этого у вас есть штатные специалисты». Но это майор так заявил не потому, что был очень смел. А потому, что до него уже довели московскую директиву его непосредственные начальники из штаба округа. Скорей всего именно тот генерал, зам. командующего, что устраивал ему разнос за посыпанные песком дорожки ещё 19-го июня. И, возможно, этим генералом был начальник артиллерии округа генерал П. Н. Белов (начальник автобронетанковой службы округа генерал П. П. Полубояров в те дни был ещё полковником).

А вот генерал, прибывший в полк 20-го июня, как раз занимался отсебятиной. Жаль, фамилию этого генерала, что в ПрибОВО откровенно занимался саботажем приказов Москвы и откровенным вредительством, не приводит очевидец. Наверняка не расстреляли генерала за эти распоряжения. Скорей всего ещё и героем на войне стал.

(Примечание: Во второй своей книге «Великая тайна Великой Отечественной. Ключи к разгадке» А. Н. Осокин уже пишет так:

«А вот рассказ моего отца Николая Иосифовича Осокина. <…> Приехавший 20 июня с проверкой во главе комиссии штаба округа генерал объявил, что все разговоры о начале войны в воскресенье – ложь, никакого нападения не ожидается; разрешил семейным командирам отпуска в выходные дни из лагерей на зимние квартиры, а также приказал снять прицельные устройства с пушек и отправить их для проверки в окружную мастерскую в Ригу. После отъезда комиссии командир полка категорически запретил даже прикасаться к прицелам. Уже после смерти отца один из его боевых товарищей назвал мне фамилию этого генерал-лейтенанта – Львов. Найдя о нём информацию, я был изумлен тем, что, оказывается, 22 июня 1941 г. В. Н. Львов занимал должность заместителя командующего Закавказским военным округом. Что он делал за день до войны в ПрибОВО? Зачем дал команду снять с орудий панорамы? Чтобы не провоцировать!..»

Смотрим: «Львов Владимир Николаевич (1897–1942). В 1915 году призван в армию, окончил Александровское военное училище (1916) и офицерские пулемётные курсы (1917), подпоручик. В Красной Армии с 1918 г., член КПСС с 1919 г. В Гражданскую командовал полком и бригадой. Окончил Военную академию РККА (1924). Комдив с 1935 года. В 1937–38 годах арестовывался по делу Тухачевского в числе 154 из всех 186 комдивов РККА. Затем в числе 106 комдивов реабилитирован и восстановлен в армии. В1940 г. генерал-лейтенант и 1-й замкомандующего войсками ПрибОВО, с июня 1941 г. – Закавказского ВО. В ходе войны замкомандующего Закавказского фронта, с декабря 1941 г. командующий 51-й отдельной А. Погиб в бою 9 мая под Керчью. Награждён орденом Ленина, 2 орденами Красного Знамени». (Саркисьян С., О генерал-лейтенанте Львове В. Н., «ВИЖ», 1977, № 3).

Львов убыл в ЗакВО в начале – середине июня 1941-го, и ему на смену прибыл генерал Софронов. Мог ли быть Софронов тем генералом? В общем-то, мог. Ему в штабе округа дали команду, и он довёл её до командиров. Однако, как уверяет исследователь С. Булдыгин, генерал Софронов в те дни из Риги не выезжал, а Львов убыл в ЗакВО 19 июня. Так что если ветераны ошиблись с датой, но не фамилией генерала, и приказ на отправку оптики они получали не 20 июня, а, например, 19-го, то вполне может быть, что это был и Львов. Но в любом случае генерал, дающий такие приказы, точно знал, что оптику в окружные мастерские «на поверку» не отправляют. Давил авторитетом, и если бы Петров дрогнул, то вышло бы как в ЗапОВО, где свою оптику в такой же ситуации в одном из ГАП сдали… 19 июня.

Исследователь Д. Егоров пишет в своей книге «Июнь 1941. Разгром Западного фронта»: «…Дичайшая нелепая накладка случилась с 235-м гаубичным артполком 75-й дивизии 4-й армии. Как вспоминал бывший вычислитель В. Е. Козловский, в четверг, 19 июня, все имевшиеся оптические приборы были изъяты и увезены в Минск на поверку. Полк остался без панорам, буссолей, теодолитов и даже без стереотруб.