Яволь, пан Обама. Американское сало - Андрей Лебедев Страница 31

Июль 2004 г.

Сама краща акустика і електронні підсилювачі кращих західних фірм. Магазин «Звук» [25].

— Блок Юлии Тимоченко и блок Юрия Ищенко «Наша Украина» объявляют о создании коалиции «Сила народа» для поддержки кандидатуры Ищенко на выборах президента Украины в октябре 2004 года, — сообщает «5-й канал».

Юрия Андреевича Ищенко никогда никто в жизни не считал лидером. В Сумской области украинский язык, который преподавал в школе его отец, никому не был нужен. Старые селяне если и говорили, то на суржике, а молодежь предпочитала русский. Никто не понимал, зачем учить фактически иностранный галицийско-польский украинский, на котором в этих местах никто не говорил, да и говорить не собирался. Ребята получали по этому предмету тройки и двойки, откровенно издевались над учителем, плохо вели себя на его уроках, прогуливали, хамили. Юрику было жалко отца. И потому он был единственным в школе, кто учил украинский. Отец отвечал ему взаимностью и откровенностью.

Еще в детстве Юрия поражало, что отец никогда не ходит на День Победы, не проклинает немцев, как должен был бы делать человек, который провел у немцев несколько лет в плену, да еще не где-нибудь, а в Освенциме. А однажды, когда сын неуклюже поздравил отца с праздником, тот взял его за локоток, увел во двор на лавочку и доверил тайну.

— Нынешняя коммунистическая власть — неправильная, — сказал отец. — Посмотри, каких людей она выталкивает наверх. Каждый вихрастый сынок конюха — теперь барин, а мы, интеллигентные люди, никому не нужны. Все это быдло, все эти рабочие и крестьяне. Куда они приведут страну, что построят? Это тупик. В цивилизованном мире всем правит элита, самые богатые и образованные люди. Ты, сынок, элита, а не быдло, помни всегда об этом.

С тех пор сынок иначе стал смотреть на школьных друзей. На всех этих детей доярок, хлеборобов и механизаторов. На то, как они курили уже в десять лет, как ржали на уроках, как тискались на сеновалах, будучи подростками. Между ними и Юрой встала огромная стена отчуждения.

Сейчас, спустя много лет, Ищенко видел в Янушевиче не просто своего политического противника, он узнавал в нем то, что ненавидел с детства. Все эти «янушевичи», это дворовая шпана в широких драповых штанах, в кепках на затылке и цыгаркой в зубах, вся эта шваль, которая хихикала на уроках отца и подкладывала ему кнопки на стул, вся эта тупорылая, помешанная на танцах, девках и вине гопота…

Они не били его, нет. Боялись, что учительский сынок нажалуется отцу, директору школы и придет участковый… Они просто пакостили ему: харкали в тетради, бросали комья соли в суп в школьной столовой, прятали шапку и портфель, периодически объявляли бойкоты…

«Советская власть» для него постепенно стала синонимом «власти быдла», что с самого начала и пытался объяснить отец. А когда угрюмый Юра стал постарше и отец понял, что парень не проболтается, сыну была доверена главная тайна. Папа, оказывается, не просто был военнопленным, а служил в лагерной администрации. Имел возможность пить каждый день кофе и близко общаться с немецким начальством, людьми очень образованными и культурными.

«Немцы, — объяснял отец, — хотели принести на территорию России цивилизацию, освободить народ от власти тирана — Сталина, которого поддерживало быдло. А все разговоры по телевизору про фашистские убийства, лагеря… Конечно, Гитлер вынужден был уничтожать жидов и коммунистов, иначе нельзя. Жаль, победили Советы, а не Гитлер и Бандера…»

Но юность не хочет быть на стороне проигравших неудачников, все время перебирающих свое прошлое, мечтающих о внезапном крушении империи, запускающей первого человека в космос, осваивающей просторы Сибири, делающей революции в Африке и Латинской Америке…

«Главное, быть элитой внутри, — решил Ищенко. — Главное, самому не превратиться в быдло, не быть как они».

Он покупал дорогую одежду, даже если приходилось отказывать себе в еде, душился французскими одеколонами и даже слушал классическую музыку… И в СССР есть своя элита, надо пробиваться наверх и управлять стадом рабочих и крестьян. Поэтому молодой Ищенко вступил в партию (чем сильно обидел отца) и начал усиленно учиться в институте на экономиста.

Дорогие привычки дорого стоят. Но когда работаешь бухгалтером и экономистом, все равно что-то к рукам прилипает. Уже в тридцать лет Ищенко имел и квартиру, и машину. Советская власть ему даже начала нравиться. Но тут неожиданно с самого верха из Москвы послышались такие речи, которые он последний раз слышал от отца в далеком детстве и по страшному секрету. Центральные советские журналы писали гадости о Сталине (вспомнили же через столько лет!), хвалили царскую Россию, а еще больше — Запад и «цивилизацию».

Душой Ищенко поддерживал эти начинания, но с места заштатного экономиста не дергался. А вот женился удачно. Светлана Колесникова, тоже экономист, оказалась крестницей банковского бонзы Вадима Гетмана, экономиста-реформатора, друга московского Гайдара и питерского Чубайса.

Ищенко получил престижную должность в Киеве, у него родился сын, которого назвали в честь отца — Андреем, а Гетман двинул своего кума дальше. Команда Гетмана создала банк «Украина» на основе «Сельхозбанка». В содружестве с Центробанком новый банк успешно пылесосил и вклады населения, и государственные деньги, и западные кредиты. Но бывает так: украдешь миллион у миллионера, так он и не заметит, а украдешь мятую трешку у бомжа, он тебя прирежет. Так получилось и с Гетманом: врагов больших он не имел, так как всех покупал, а видимо, кинул кого-то, кого даже и не заметил, и тот за паршивую десятку его заказал.