Московские против питерских. Ленинградское дело Сталина - Святослав Рыбас Страница 29

Но то, что было естественным во время войны, после ее окончания оказалось неприемлемым, когда интересы передела мира довлели над интересами совместной борьбы. Даллесу указали на его ошибку. Филд оказался в его глазах коммунистическим агентом.

В 1949 году Филда лишили должности руководителя миссии помощи Европе. Холодным январским днем он прилетел в Варшаву в надежде найти себе пристанище. Он был знаком со многими крупными людьми в Восточной Европе, они должны были ему помочь.

Однако он ошибся. Здесь в действие вступил Йозеф Святло, который, чтобы скомпрометировать свое руководство, задумал в провокационных целях использовать Филда как посланца ЦРУ. Святло послал сигнал своему связнику: кто такой Филд? Можно ли его использовать? Имеются ли возражения?

Вот как описывает дальнейшее американский исследователь: «Аллен Даллес уже давно считал: единственно важная цель американской разведки — это внесение раскола между странами-сателлитами и Москвой. Югославия показала, что в определенных экономических и политических условиях и при наличии лидера — достаточно сильного или достаточно напуганного — колосс может быть свален. Звено Святло — Филд должно быть так закручено, полагал Даллес, чтобы с его помощью можно было бы разорвать на части Советскую империю. Решив активизировать Святло, Аллен Даллес составил план операции, которая должна была, как он позднее сказал одному из друзей, стать его самым большим триумфом. Он видел, что коммунистические партии в каждой из стран Восточной Европы безнадежно расколоты и что усиливающиеся требования со стороны Сталина привели к невыносимому напряжению внутри блока, несмотря на внешние выражения преданности. Нужен был лишь небольшой толчок в правильно выбранный момент, чтобы народы Восточной Европы восстали и сбросили железные цепи, которыми Сталин опутал их.

Даллес безжалостно отверг суждения некоторых западных дипломатов о том, что следует оказать всяческую дипломатическую и иную поддержку коммунистам-националистам, в отношении которых можно надеяться, что они в какой-то степени восстановят западное влияние за „железным занавесом“. Вопреки этому он считал, что истинное лицо коммунизма может быть выявлено только в результате неограниченного развития сталинизма. Он шел еще дальше. Коммунисты-националисты в отдаленной перспективе были намного опаснее для дела западной демократии, чем последовательные сталинисты; если та форма коммунизма, за которую ратуют „либералы“, восторжествует внутри блока, то коммунизм может стать приемлемым.

Но успешная революция может произойти только тогда, когда повседневное существование масс станет настолько невыносимым, что их нищета, как духовная, так и экономическая, возобладает над страхом за последствия их действий. Этот тезис может быть расширен: позвольте такому националисту, как Гомулка, прийти к власти в Польше и резко сократить влияние русских на страну, и коммунизм неожиданно станет респектабельной силой, способной преодолеть все препятствия в Европе. Несомненно, единственное, что удерживает французских и итальянских рабочих от того, чтобы обеспечить своим голосованием приход к власти в своих странах коммунистов, это осознание большинством из них того факта, что голосовать за коммунистов означает голосовать за русских. Так или иначе, они чувствуют себя в большей безопасности, находясь под благосклонным патронажем США, чем перед лицом опороченного колониализма Советского Союза.

По Даллесу выходило, что главное не в том, что „коммунизм Москвы“ является угрозой во всем мире, а в том, что коммунизм всех видов органически плох и должен быть уничтожен. С ослепляющей ясностью он видел, как это должно быть сделано». (Стивен С. Операция «Раскол». М., 2003. С. 162–164.)

Программа для Святло выглядела беспримерной: «Он должен повсюду находить „шпионов“, разоблачать высших партийных лидеров как американских агентов, и сами американцы будут снабжать его необходимыми доказательствами. Он раскроет крупный троцкистский заговор, финансируемый США, охватывающий все страны в Русской империи сателлитов. Он докажет, что титоизм свил гнездо не только в Польше, но и в Венгрии, Болгарии, Чехословакии, Румынии и Восточной Германии. Он доложит самому Берии, что в центре этого заговора связующим звеном между предателями и Вашингтоном является человек по имени Ноэль Филд, о котором Берии следует сказать, что он является самым важным американским разведчиком в Восточной и Западной Европе. Он покажет, как Филд провел наиболее успешную американскую шпионскую операцию в период Второй мировой войны, используя унитариев в качестве прикрытия. Он доложит, как Филд использовал свое положение для привлечения к себе коммунистов и их последующей вербовки в качестве агентов. Он раскроет, что уже после окончания Гарвардского университета Филд стал работать на американскую разведку, выдавая себя за сочувствующего или члена коммунистической партии. Он выявит, что после войны Филд внедрил своих агентов на высокие партийные и правительственные посты в восточноевропейских странах. Причем все это было сделано настолько быстро, что важные должности были захвачены до того, как лояльные Москве деятели смогли показать свои силы. Он доложит и покажет, как даже в настоящее время проводятся мероприятия с целью усилить прикрытие Филда. Например, проводимое сенатом расследование является мистификацией, цель которой — помочь Филду обосноваться в Восточной Европе. В целом он должен доказать, что Ноэль Филд развернул деятельность, направленную на разрушение всего советского блока, и что, более того, он опасно близок к достижению цели» (Стивен С.Там же. С. 165–166).

Святло выполнил задание. Его доклад об антисоветском заговоре лег на стол кремлевского руководства. Для подкрепления радио «Свободная Европа» каждую ночь передавала в эфир зашифрованные послания, якобы предназначенные для бесчисленных американских агентов. Передававший их «полковник Белл» на самом деле был американский журналист Ладислав Фараго. За каждым сообщением в прессе о каких-либо авариях или пожарах сразу же следовало в эфире поздравление от «полковника Белла» его «людям». Это производило гнетущее впечатление на советских людей, и особенно на руководство спецслужб.

Но, несмотря на это, Сталин распорядился еще раз все проверить.

Дело в том, что внутреннее положение в Советском Союзе было тяжелым. Народ бедствовал, а правительство вместо того, чтобы как-то облегчить его положение, вынуждено было укреплять оборонный бюджет и форсировать работы по созданию атомной бомбы. Сталин понимал, что надеждам людей на лучшую жизнь, которую они заслужили невероятными страданиями во имя победы, не суждено сбыться. Его личный быт был крайне скромен. Генералиссимус не имел даже выходного мундира и запрещал приобретать для себя обновки. Но, с другой стороны, у человека, правившего половиной мира, были более важные задачи, чем обновление гардероба. А этот мир ускользал от него, грозил обнажить фланги для новой агрессии против социалистического Отечества.

Кроме того, напомним, в высшем советском руководстве тоже проходил раскол по условной линии «интернационализм-национализм», который выражали секретарь ЦК Кузнецов и член Политбюро, председатель Госплана СССР Вознесенский.

Подобный процесс шел и в восточноевропейских компартиях.