Заметки пожилого человека - Евгений Сатановский Страница 27

Что до маркеров, мадьяры всех нас называют «орос», не особо заморачиваясь. Украинцы – «москалями». Турки – «московскими гяурами». Американцы – «рашенз». Причём живущие на Брайтоне для них тоже «рашенз», вне зависимости от того, евреи они, татары, украинцы или грузины. Даже руководству Украины с этим не справиться, хотя современная политическая генерация и пытается. Но в основном Киев преуспел в Вашингтоне, округ Колумбия, и то в официозе, где упорно пытается обосноваться на правах плацдарма будущей войны с Россией. Местным латинос, афроамериканцам и «чайниз», да и «васпам» с католиками, это, впрочем, по барабану. Как звали, так и зовут. Привычка. Так что стирай понятие «русский», пробивая родное, выстраданное в борьбе с окружающими за национальную самоидентификацию после распада Союза, не стирай… Есть у тебя что предъявить миру – молодец. Нет – извини. Как, повторим, у Грузии, которая может стараться, от забора до обеда, но средний американец не поймёт, что это не штат Джорджия, а отдельное государство. Благо им европейские (и все прочие) заморочки по барабану.

Кто как себя в окружающем Америку мире называет и почему, какая у них история, какие отношения внутри стран, которые этот мир составляют, что происходит с соседями, кто кому враг, кто союзник и прочие мелкие подробности Старшего Брата не интересуют. Оно им не нужно. Для выстраивания дихотомии «свой – не свой» важно, что представляет собой та или иная страна для Соединённых Штатов с точки зрения их интересов. То есть можно на ней заработать или нет. Легко она сгибается в бараний рог или с этим могут возникнуть трудности. Военного характера, как с Россией. Или экономического, как с Японией в 90-е годы, которую, впрочем, удалось успешно ослабить и «опустить». Или как с современным Китаем, который ослабить не удаётся, хотя «вырванные годы» ему Трамп устроить пытается. А также с Ираном, Северной Кореей, Венесуэлой, Турцией, Мексикой. По разным поводам, с разными результатами, но практически непрерывно. Да и с Евросоюзом экономическая конкуренция сильно подпортила «атлантическую солидарность»…

Многие, особенно из бывших околоначальственных интеллектуалов, ностальгируют по 90-м, когда в ходе «перестройки» и превращения «нового мышления» в геополитический мазохизм руководство СССР устыдилось прошлого страны и преисполнилось понимания миссии по роспуску всех, кого только можно, на свободу и вручению народам «суверенитета по потребности». Как местные власти и поняли формулировку «берите суверенитета, сколько сможете», придуманную, кстати, не Ельциным, который её только использовал, а Горбачёвым – для борьбы с тем же Ельциным. Они её реализовали, вплоть до войны в Чечне, после которой всё перешло к естественному состоянию борьбы центра с окраинами за власть и ресурсы. Им тогда хорошо было, как бывает в молодости. Не понимаешь ничего, но можешь стать всем. Сил полно, всё впереди, надежды на будущее пьянят и возбуждают… Потом начинаешь что-то соображать, но поздно. Если ты Чубайс (не он один), держишься на плаву. Или, прихватив что смог, отъезжаешь в задумчивости на тёплые берега, в горы почище или в мегаполис получше. Как у богатых по всему миру заведено. Прочим приходится разбираться на месте.

Историческое развитие любой страны, если это не Анчурия (О’Генри её описывал), имея в виду крупную страну, подчинено определённым закономерностям. Она может выглядеть могущественной, но все государства рано или поздно слабеют и теряют влияние, рассыпаясь на составные части, хотя до последнего и сопротивляются. А дальше как карты лягут. Роль личности в истории никто не отменял. У кого-то проходит бескровно, как недавно у Чехии и Словакии. У кого-то с дикой жестокостью, как было в начале прошлого, ХХ века с Австро-Венгрией, Оттоманской Портой, Российской, Британской и Французской империями. Тот же развод Индии и Пакистана, а после превращение Восточной Бенгалии в Бангладеш… Или с Алжиром и странами Индокитая. Да и распад Югославии… Сравнение с ситуацией в России и на постсоветском пространстве явно в нашу пользу, хотя точка не поставлена и что впереди, неясно. То ли процесс пойдёт дальше, вряд ли бескровно. То ли в очередной раз всё, что может, соберётся вокруг центра, если тот проявит не только намерения, но и сделает реальные усилия. Чего многие хотят, а другие боятся до истерики.

Немного о Крыме и ситуации вокруг него, не говоря уже о Донбассе. Скажем в защиту отечественного начальства, что раз уж ситуация не сработала так, как ждали (раскол Украины примерно пополам), оно дало событиям «отстояться», что более или менее объяснимо. Не из садистских соображений, относительно населения, как собственного, так и проживающего по ту сторону границы, а трезво оценивая возможности и сопоставляя их с рисками. Например, с большой европейской войной, которую Москва не хочет. Уровнем боеспособности армии на момент переворота в Киеве и референдума в Крыму. Зависимостью российской экономики от углеводородов и их экспорта. Готовностью к длительному, кровопролитному, на десятилетия, противостоянию с внешним миром и внутренней оппозицией. Пониманием того, зачем это начальству надо. И прочими конкретными материями, которые не укладываются в логику песен скальдов и аэдов, былин «русского мира», умонастроения населения и его ожидания в отношении развития событий, но формируют грубую реальность. Никто не подтвердит и не опровергнет, был ли исторический шанс и оказался упущен или, напротив, что могли, то и сделали. А чего не сделали, того не смогли бы. Хотя чертовски интересно было бы понять.

Повторим: куда всё дальше двинется? Куда-то двинется – замереть на месте никому на сколь бы то ни было длительный срок не удавалось. Ни на пике ситуации. Ни зафиксировав дно. Туда нет-нет кто-нибудь снизу постучит, и оказывается, что может быть намного хуже. Но успокаиваться явно не стоит. Не те характеристики болезни. Причём национальный вопрос далеко не последняя. В последнее время к нему добавилась в обострённой форме религия. Как фактор раскола населения государства начальство её не рассматривало, считая, что для национального сплочения в условиях отсутствия идеологии именно вера в Б-га то, что может её заменить. То есть приняло форму за содержание, поверив себе и придворным сказочникам насчёт духовности и скреп. Нет бы оглянуться на недавнюю историю, которая предметно продемонстрировала, чего этот багаж в критические моменты стоит. Может быть, ему раскроет глаза хотя бы история с РПЦ, Украиной и Константинопольским патриархатом, который, наплевав на отношения с Москвой, отработал задание США (турецкое руководство, как куратор, не возражало). Или протесты против строительства соборов. Хотя…

Вер и народов в стране полно и каждый себя к кому-то относит. Или, если родители и бабушки с дедушками оставили в душе тёплые воспоминания, помнит их происхождение и иногда его педалирует (или скрывает). Для одного еврейский папа юрист, для другого – ниточка, связывающая его с еврейским народом, с его историческим и культурным багажом. А также фобиями, цоресами и прочим геморроем. Кто на что настроен. Кому-то важно, что он православный. Кому-то, что русский или украинец. Причём в это понятие может входить православие как базовый принцип, а может и не входить. При советской власти религию придушивали, а национальное, присущее человеку с рождения, строго и чётко ранжировали и интегрировали в устройство государства, контролируя попытки сепаратизма с крайней жёстокостью и формируя «единую общность – советский народ». Вопреки насмешкам над этим понятием, она на самом деле возникла, в первую очередь в больших городах. Но хотя «гражданская идентичность» цементирует страну, невесть кем придуманный для неё термин «россияне» никого вдохновить не мог. Так что, раз уж СССР больше нет, хорошо бы понять, с кем и чем мы имеем дело, говоря о населении России.