Россия в большой игре. На руинах потсдамского мира - Михаил Делягин Страница 26

Понимание этого породило концепцию «нового Шелкового пути» (в точном переводе «пояса») из Китая на рынки Европы (которая будет все более восприимчива к китайским товарам по мере разрушения своей экономики американской конкуренцией в рамках евроатлантической зоны свободной торговли) по континенту, вне досягаемости для США.

Страны Восточной Европы, европейские лишь экономически, а политически контролируемые США, также не являются приемлемой для Китая транзитной зоной.

Именно поэтому Китай добился от Януковича согласия на создание транспортного узла в Крыму (при нелепости этого проекта с сугубо транспортной точки зрения). В свою очередь, США и их бездумные европейские сателлиты «зажгли» Украину так спешно, именно чтобы сломать этот проект. Кстати, их истерическая реакция на воссоединение Крыма с Россией была вызвана в том числе и возможностью возрождения этого проекта (вероятно, теперь они потребуют от стран Черного моря транспортной блокады Крыма).

Роль бывшей Украины в стратегии Китая очевидна из изложенного; с учетом того, что Крым без Новороссии – «чемодан без ручки», Китай объективно заинтересован в выделении как минимум Юга из охваченной гражданской войной территории в относительно стабильное и благополучное образование. Ведь без него глобальные транспортные коммуникации через Крым будут требовать чрезмерных усилий по своему поддержанию и в целом находиться в постоянной опасности.

Однако интересы США на бывшей Украине этим не исчерпываются. Помимо отсечения Евросоюза от китайских товаров, зажженная территория Украины прекрасно может отсечь ее и от российского газа, вынудив приобретать дорогой американский сланцевый газ, экспорт которого начнется с 2016 года.

Разумеется, этот экспорт не будет масштабным: в силу технологических особенностей наращивать добычу сланцевого газа можно лишь до определенного уровня, а приоритетом США является укрепление своей конкурентоспособности за счет поддержания дешевизны энергии на их внутреннем рынке. Кроме того, главной целью американского экспорта станет рынок Японии, где газ существенно дороже, чем в Европе.

Однако эти соображения не учитывают бюрократической разобщенности американского госаппарата, различные фрагменты которого способны проявлять колоссальное рвение и выдающуюся эффективность для достижения частичных, локальных целей, даже совершенно ненужных с точки общей американской стратегии.

Поэтому бывшую Украину могут уничтожать и просто «на всякий случай», чтобы при возникновении потребности пресечь российский газовый экспорт в Европу, какой бы низкой ни была вероятность ее возникновения, это можно было сделать в один день.

Значительно более важным (но ведущим к тем же последствиям) фактором является то, что создание зоны свободной торговли с ней существенно укрепит экономику Евросоюза, который является не только политическим сателлитом, но и экономическим конкурентом США. Это заинтересовывает последних в том, чтобы к моменту получения европейцами свободного доступа на украинский рынок тот прекратил существование, а страна превратилась в руины.

Разумеется, американский бизнес – от «Вестингауза» (замена которым российского топлива на украинских АЭС в случае успеха принесет 1 млрд. долл. дохода в год; только эта операция, даже без организации в районе Чернобыля общеевропейского хранилища отработанного ядерного топлива, с лихвой окупит все затраты США на организацию нацистского переворота), до вошедшего в капитал частных военных компаний гиганта по производству генно-модифицированной продукции «Монсанто», – заинтересован в захвате украинской экономики. Родственники руководителей США уже вошли в руководство компаний, нацелившихся на украинские нефть и газ; объектом американских интересов является также газотранспортная система.

В этом интересы американского бизнеса соответствуют интересам бизнеса европейского, в первую очередь немецкого, нацелившегося на черноземы, электроэнергетику (кроме атомной), речные и морские порты (принадлежащие на Украине государству), химическую промышленность и угольный бизнес (особенно важный в условиях «угольного ренессанса» европейской энергетики).

Однако контроль над ресурсами, в отличие от контроля над рынками, не заинтересовывает в сохранении нормальной жизни осваиваемой страны; примеры же бесперебойного функционирования экспортной инфраструктуры в условиях жесточайших внутренних конфликтов дает вся новейшая история Африки.

Кроме того, реальный сектор всегда (по крайней мере, до срыва мира в глобальную депрессию с выжиганием наиболее спекулятивных рынков) качественно слабее финансового. Поэтому та часть реального сектора, которая заинтересована в сохранении нормальной жизни на территории бывшей Украины (так как электроэнергию и газ кто-то должен потреблять, а порты должны быть загружены не только экспортными грузами), будет проигрывать глобальному (в первую очередь американскому) финансовому сообществу, которому нужен на этой территории самоподдерживающийся хаос, желательно, распространяющийся на Россию.

Способ этого распространения прост и блистательно выражен Псаки (которую на фоне Киссинджера считают дурой и которая на самом деле – на фоне Керри и Обамы – является мыслителем): «Я ничего не знаю, но виновата Россия».

Причина столь разрушительной мотивации проста и действенна: именно благодаря ей мир, балансируя на грани глобальной депрессии с 2001 года, все еще не сорвался в нее.

Фундамент глобальной финансовой системы – государственные облигации США. Чтобы наращивать американский долг, надо поддерживать спрос на них. Государства не могут скупать их по разным причинам: у Евросоюза нет денег, Китай хочет гарантий от обесценения доллара (в котором заключается весь смысл системы), а возможностей Японии, даже после преодоления последствий Фукусимы, недостаточно для нужд американской экономики.

Значит, в американские ценные бумаги надо загнать глобальный спекулятивный капитал – благо его масштабы растут (в том числе потому, что крупные экономики, противодействуя угрозе депрессии, замещают сжимающийся коммерческий спрос растущим государственным, и эта «накачка», неминуемо не полностью контролируемая, питает глобальный бизнес).

Для этого его надо смертельно испугать, наращивая масштабы хаоса, погружая в него все новые территории и создав США как организатору этого хаоса репутацию единственной «тихой гавани» мира.

Вся политика США, начиная с уничтожения Югославии, была подчинена этой цели.

К настоящему времени она выработала свой ресурс: от наращивания долга требуется переходить к его списанию, от расширения зоны хаоса – к полномасштабной катастрофе. Если вслед за Украиной удастся «зажечь» и Россию, эта задача будет решена за наш счет; однако, поскольку это пока не получается, наиболее вероятным путем следует считать мобилизацию политического суннитского ислама (еще в Каирском университете провозглашенного Обамой, по сути, инструментом американской политики) на уничтожение Израиля и последующее его натравливание на Иран.

Слабейшим звеном отжившей, государственной организации исламского мира является Саудовская Аравия: смерть (формально от старости) ее нынешних руководителей позволит при помощи драматических терактов (например, во время хаджа) уже этой осенью превратить ее в ядро качественно нового социума, способного при структурирующей роли саудовских военных стать «новыми кочевниками» и решать серьезные региональные задачи.