Черные лебеди России. Что несет нам новый цикл истории - Станислав Белковский Страница 25

Один метод— исходить из ликвидационной стоимости. То есть из того, какие расходы потребуются, чтобы человека гарантированно ликвидировать. Без плохих последствий для инициатора/заказчика/организатора ликвидации. Вот нелегал-гастарбайтер, работающий на московской стройке, имеет ликвидационную стоимость ноль. Если с ним происходит несчастный случай, его можно замуровать в стену, а по документам такого жителя Земли вовсе не существует. И разыскивать его не придется.

А вот устранить лидера крупной страны — это многие миллионы. Надо ведь не только преодолеть разветвленную эшелонированную охрану, но и нейтрализовать потенциальный ответный удар, а за ним и месть сохранившихся соратников ликвидируемого.

Альтернативная методология — оценивать человека по восстановительной стоимости. Это значит, что надо получить ответ на вопрос: если человек умрет, сколько денег удастся собрать (общество готово заплатить) за его воскрешение? Если считать, что за деньги можно сделать все, в том числе вернуть мертвого в состав живых?

(Во избежание кривотолков сразу обращаю внимание, что в предыдущих трех абзацах приведены не мои личнособственные соображения, а измышления литературного персонажа, неположительного участника пьесы «Покаяние».)

Конечно, если провести социологический опрос на тему «Поддерживаете ли вы оценку человека по ликвидационной либо восстановительной стоимости?», то процентов восемьдесят российских респондентов ответят решительное «нет». Нельзя же так грубо и цинично подходить к самой категории человеческой жизни, не правда ли?

Но на бессознательном уровне, представляется мне, именно такое отношение к жизни и человеку вообще в РФ куда более популярно.

Ведь как мы привыкли оценивать самих себя, а также систему создания и воспроизводства благ в нашей благословенной стране?

Есть территория, на которой расположены уникальные природные ресурсы. Прежде всего сырая нефть и природный газ. Большие корпорации (государственные или нет) добывают эти ресурсы и продают. Полученные деньги частично разворовываются (это плохо, но неизбежно), а частично распределяются между людьми, т. е. жителями страны, т. е. как бы нами. Стало быть, люди, они же мы, — не создатели ценностей, а нахлебники сырьевого благополучия. А государство со всеми его поверх зубов вооруженными войсками — сторож благополучия, т. е. системы, при которой не все углеводородные доходы разворовываются большими дядями-тетями, а часть их все же достигает худосочных народных карманов. Да, расходы на силовые структуры стали уже непомерно большими, но такова плата за стабильность машины, которая всех нас кормит. И без которой мы бы померли с голоду.

В этой картине мира человек не есть эксклюзивный субъект или ресурс. Добывать сырье из земли может любой дурак. Точнее, это сырье как-то само собой добывается, с помощью сакрального железа, поставленного еще советской властью. Прочность нашей жизни определяется почти на 100 % всемирной ценой на нефть. А последняя — странными игрищами больших дядь и теть, только уже на международной поляне. В общем, почему нефть то дорожает, то дешевеет, мы узнать не сможем, ибо это тайна мировой власти. До которых — тайны и власти — мы никогда не будем допущены. Так что нам остается только знать, сколько сегодня дают за баррель, и принимать это как должное.

При таком раскладе — когда человек есть не создатель благ, а их проедатель и пропиватель — населению вообще лучше снижаться, а не расти. Чем меньше потребителей — тем больше к распределению плодов сырьевого экспорта, не так ли? По старой шутке «почему нельзя разделить все на всех? — потому что всего мало, а всех много».

Следовательно, при такой философии нашего РФ-мироздания цена и ценность человека зависят исключительно от его места в системе распределения сырьевых доходов. Если ты большой начальник где-то в «Газпроме», то цена и ценность твои весьма высоки. А если преподаватель физики в провинциальном вузе— т. е. человек, никакого отношения к производству национального богатства не имеющий, — то грош тебе цена в базарный день. Интеллект, образование, нравственные качества — все это не имеет значения, ибо никак не влияет на место героя в нефтегазовой иерархии.

Эта философия жизнеустройства однозначно определяет, что абстрактная ценность человеческой жизни вообще стремится к нулю. Ибо человек сам по себе— голый, взятый вне его должностей, чинов, регалий и званий, — не представляет интереса. Такого можно спокойно, например, послать воевать в другую страну, предварительно отобрав паспорт (военный билет) и объяснив, что на самом деле он ни с кем не воюет, а просто погибает в отпуске, как от солнечного удара или банальной скуки.

Обо всем этом я решил снова подумать после гибели Бориса Немцова.

В последние 15 лет я чего только не наслушался о Борисе Ефимовиче. И что он давно изжил и пережил себя. Что места ему в большой политике нет и не будет. Что он дергается и рыпается только потому, что завидует Владимиру Путину, лихо обскакавшему его в гонке преемников Бориса Ельцина. Что ему давно пора перестать строить из себя молодого плейбоя и официально постареть. И т. п.

Причем так говорили не только патентованные враги (скажем мягче — оппоненты), но и некоторые номинальные друзья политика.

И сейчас, когда Немцова нет, я хочу предложить еще один метод оценки ценности человека. Назовем его «методом дыры». С его помощью мы определим, дыра какого размера образуется среди нас, когда тот или иной человек уходит.

После гибели Бориса дыра образовалась какая-то гигантская, не правда ли?

И сегодня уже точно ясно, что Немцов был очень серьезным государственным деятелем, а не порхающим мальчиком на тонких эротических ножках. Что совершенно он не завидовал никакому Путину, а действительно боролся за свои идеалы. (А ведь мог бы, мог бы, как бывший первый вице-премьер, т. е. человек самой высокой номенклатуры, и любимец Ельцина, которого нынешний президент всегда очень уважал, вовсе не бороться, а найти себе уютное место на углеводородных хлебах.) И что личностей масштаба Немцова на сегодняшних властных вершинах, где творятся миллиарды долларов в секунду, мы едва ли найдем.

Мы все это безупречно поняли, когда Немцова убили. И образовалась та самая дыра, позволяющая изучить человеческую ценность. При жизни Бориса нам не хватало воображения, чтобы представить себе будущую дыру. Впрочем, так часто бывает. Мы так привыкли. Даже и после убийства на Большом Москворецком мосту кто-то из нас говорил нечто вроде: да нет, это не власть, ей это невыгодно, потому что Немцов был никому не опасен, и т. п. Надо понимать, что если бы он сидел на огромных товарно-финансовых потоках, то был бы опасен и убить бы его, конечно, стоило. Ну, а так…

Да, и еще. Плох тот русский патриот, который не думает и не говорит сегодня, что Немцова убили американцы (Обама) и украинцы (СБУ). Чтобы перевести стрелки на Кремль, дискредитировать российскую власть и дестабилизировать обстановку в РФ. Ответом на эту провокацию должно стать дополнительное сплочение россиян вокруг нашего лидера. И т. д.

Ибо для настоящего патриота не существует ни личности, ни ее масштаба. Только всепоглощающее государство и его злые враги.