Путин. Взгляд с Болотной площади - Сергей Удальцов Страница 24

Во-вторых, что касается возможной альтернативы, тут тоже не стоит питать иллюзии. Ни одна оппозиционная сила сейчас не имеет перспектив прийти к власти, только коалиционное правительство могло бы в ближайшем будущем сменить самодержавие «питерских». Тут ведь сами площади уже сформировали коалицию, ряд общественных, горизонтальных, как модно говорить, структур, которые показывают, что демократия вполне возможна не как думская ее имитация, а как процесс поиска компромиссов вне искусственно созданных властью структур. И здесь как раз представлен весь спектр политический, от самых правых либералов до левых радикалов, не минуя и националистов. Самый главный итог митингов противников выборного обмана — пробуждение всех политических сил и здоровая их конкуренция в ходе сотрудничества. Разум возмущенный кипит, противоположности анархисты, либералы, державники, поневоле находят общий, русский язык, в общем котле рождается новая гражданственность. Тут вполне уместно сравнение с собиранием княжеств в ту Русь, которая сможет сбросить иго. По крайней мере пытается…

Власть воровского меньшинства, само собой, защищается, причем все теми же методами бандитов и наперсточников, сажая одних и вываливая компромат на других. Но она не понимает главного: мы не любить друг друга до гроба собрались на Болотной, нами, а точнее, всеми миллионами обманутых избирателей выставлены конкретные требования. Полная амнистия для политзаключенных, отмена итогов махинаторских выборов, организация честных выборов президента с участием всех политических сил, а не одних фаворитов-имитаторов. Ни одно требование не выполнено, поэтому логично возникло требование отставки этой власти.

Власть на самом-то деле пошла на «диалог», пытается по старой гэбэшной памяти «глушилки» включить на Поклонной и в других местах, с помощью верных спойлеров хоть на секунду, а отвлечь внимание от протеста. Почему Новодворская и Жириновский именно 4-го вышли митинговать? Все же яснее становится с каждым днем, кто за реальную, народную демократию, а кто служит хозяину, прибравшему все российские богатства недр, и не только недр. В-третьих, о смене формации пока рано говорить, сценарий октября 1917-го пока не просматривается, хотя надо работать на него, только в иных направлениях…

– Многих сейчас волнует вопрос о методах противостояния очевидному, но, как считают тоже пока многие, терпимому произволу силовигархов. Ну, воруют голоса, так пока хоть имущество не воруют, и на том спасибо… Честно говоря, когда ты голодал, я ставил перед Исполкомом «Левого фронта» вообще вопрос о коллективном решении запретить тебе продолжать голодовку. Власть, и так вымаривающую голодом немалые статистические величины, не переголодаешь… Как бороться тем, кто еще не вымер, но и не имеет возможности вооружиться, и чем отличалась твоя голодовка 2005 года от 2011-го?

— Голодовка — это самый крайний, конечно, метод, пассивный и для себя деструктивный. Мы за любой кипеж, кроме голодовки сейчас. После монетизации льгот в 2005-м мы с Галей Дмитриевой из Революционной рабочей партии и другими товарищами проводили коллективную голодовку, и голодали за пенсионеров, за ветеранов, у которых отнимали последнее. Недавняя голодовка моя одиночная была уже единственно возможной при тех обстоятельствах борьбой за попранные властью личные права. Все видели, что мое непрерывное заключение политическая репрессия, попытка не допустить на Болотную левых, «убавить» социальный протест. Это была проверка на прочность не только мне, но и всем на площади, не очень гладко, но мы ее все прошли, поэтому я благодарил всех 4 февраля там, куда не был допущен два месяца назад. За это время изменилось многое, в протест втянулись десятки тысяч людей, и сегодня самыми действенными методами поправить положение в стране в сторону демократии массовые мирные акции гражданского неповиновения, забастовки экономические, переходящие в политические. Чтобы спасти страну от дальнейшего разворовывания олигархами под «питерской крышей», нужно скрепить ее на другом полюсе, на полюсе трудящихся, собственными руками. В этом заинтересован, кстати, и малый бизнес, и средний, задавленный статусной рентой чинуш вопрос стоит уже просто о спасении среды обитания, о самостоятельном спасении общества. И на данном этапе наш вектор это массовый мирный протест. Власть помимо стравливания флангов гражданской оппозиции, будет прямо провоцировать, буквально навязывать силовые сценарии, и важно тут сохранить самообладание, самоорганизованность, сохранить силы для более важного этапа борьбы.

– Расскажи, из каких культурных источников ты черпаешь силы: что читал в детстве, что читал во время длительной голодовки, если вообще была такая возможность?

— Начнем с современности: главное, что дает силы, во-первых, это то, что выходящие с нами протестовать сотни тысяч по всей стране, люди образованные, культурные, в основном. Радует, что в протест активно вливаются люди творческие — рок-музыканты, композиторы, пианисты, поэты, писатели, художники. Если в нашем общегражданском движении присутствуют деятели культуры, значит, протест имеет перспективы развития в нечто большее, чем протест. Он уже задает новые нормы гражданственности, и это не может не радовать. Касаемо же моих литературных предпочтений сложный вопрос, они разнообразны, нет какого-то узкого направления, которое бы я приветствовал. В детстве я любил научную фантастику Ефремов, Казанцев, Стругацкие, Брэдбери создавали очертания будущего. Впечатляли картины человечества, освобожденного от эксплуатации себе подобными: уход от рутинного труда, его роботизация, высвобождение времени для саморазвития, гармония с природой, освоение космоса, заселение других планет, продление жизни человека за пределы 100 лет. Вне вульгарной конкуренции, вне борьбы за выживание, навязанной капитализмом, с совершенно иным отношением, бережным, прежде всего, человека к человеку это не такая уж и фантастика… Все это казалось недалеким будущим, но жестокая реальность девяностых отбросила не только нашу родину, а вместе с нами и все человечество далеко назад. Прогресс свелся к потребительству, из него ушло творческое, альтруистическое начало, оно вытеснено корыстью, прибылью, суетой.

Поэтому закономерно, что в нашей изнурительной информационной борьбе с силами регресса практически не остается времени на чтение. А если и читаешь, то какой-нибудь быстрорастворимый детектив, возникла боязнь «длинных смыслов», это тоже своеобразное бегство от свободы, которую не измерить деньгами…

– Это снова к вопросу о тех картинах, которые рисовали советские фантасты; выходит, личное время и есть та плата за соблазн тотальной монетизации свобод (контрреволюции), которую пришлось выложить из своей жизни каждому ныне работающему как бы с нуля, без отцовских завоеваний социализма…

— Совершенно верно, клиповое сознание — вот к чему пришло в результате жуткой деформации наше общество после 1991-го… Как ни странно, именно в ходе голодовки, в заключении у меня появилось время на чтение. Товарищи-сокамерники давали почитать свои книги. Вышла такая смесь: Гессе, Ницше и воспоминания прозревшего Полторанина о Ельцине и девяностых. В такие моменты книга поддерживает.

– А ранее, в юношеские годы, на чьих книгах ты «делал себя сам»?

— Достоевского тогда любил и поныне люблю читать. Экзистенция, душевные, нравственные, неподдельные страдания, колоритные русские характеры впечатляют, заставляют задумываться, учат… Мои любимые писатели Маркес, Сартр, Кафка. Вообще предпочитаю литературу философского плана.