Чужие в Кремле. Чего от них ждать? - Владимир Бушин Страница 23

Командующий восками Донского фронта

Генерал-лейтенант Рокоссовский».

К нашим парламентерам никто не вышел. Мало того, по ним открыли огонь. Главный маршал артиллерии Н.Н. Воронов позже вспоминал: «Все это было без промедления доложено в Ставку. В ожидании ответа я думал, что теперь можно начинать наступление со спокойной совестью».

Действительно, сделано гуманное предложение, а немцы отвечают стрельбой. Чего еще ждать? Не оставлять же 300-тысячную группировку в тылу. Однако Ставка, Сталин предложили предпринять еще одну попытку вручить текст ультиматума в другом пункте окружения. Нашли такой пункт. Вручили.

Но были же обещания Гитлера помочь, вызволить и были его клятвенные заявления: «То, что мы отсюда не уйдем, должно стать фанатическим принципом… Смею заверить вас — и я вновь повторяю это в сознании своей ответственности перед Богом и историей — что мы не уйдем, никогда не уйдем из Сталинграда!» (А. Самсонов. Сталинградская битва. М. 1983. С. 491). А еще 28 декабря Гитлер направил оперативный приказ № 2: «Как и прежде, моим намерением остается удержать 6-ю армию в ее крепости и создать предпосылки для ее освобождения» (Там же). Принимая все это всерьез, веря Гитлеру, генерал Паулюс отклонил и вторичное предложение.

После этого 10 января в 8 часов 05 минут операция «Кольцо» со спокойной совестью ее участников началась: 7 тысяч орудий и минометов открыли огонь, в воздух поднялись сотни самолетов 16-й воздушной армии, в 9 часов двинулись вперед танки и пехота… Да, любезные супергуманисты сванидзе-млечинского закваса, когда враг не сдается, его уничтожают, ибо это враг, готовый уничтожить тебя, а не оппонент в дискуссии, не партнер и не коллега, с которым не сошлись во взглядах о том, есть ли жизнь на Марсе.

И продолжалось уничтожение почти месяц. Под снарядами вконец оголодавшие немцы переловили и съели всех собак и кошек. 26 января окруженные были разбиты на две группировки, 27-го началась их ликвидация. Враг был деморализован, в итоге — массовая сдача в плен. Наконец, 2 февраля из подвала универмага вышел новопожалованный фельдмаршал Паулюс и генералы его штаба в русских ушанках. Фельдмаршала проводили к Воронову и Рокоссовскому. Капитуляция.

После войны адъютант штаба 6-й армии генерал В. Адам писал: «В случае своевременной капитуляции могли спастись и после войны вернуться к своим семьям намного больше 100 тысяч солдат и офицеров… Отклонение советского предложения о капитуляции является с точки зрения исторической, военной и человеческой огромной виной не только Верховного командования, но и командования 6-й армии, командиров ее корпусов и дивизий… Воспитанные в националистическом и милитаристском духе, мы едва ли были способны ставить эти вопросы. В этом и заключалась подлинная причина нашего несчастья, и мы все дальше катились к пропасти, ибо, заблуждаясь, считали своим долгом держаться до конца». Последствия действительно были ужасны: ведь в окружении оказались 300 тысяч солдат и офицеров, а до капитуляции уцелели только 91 тысяча, в том числе 24 генерала.

А сам Паулюс вспоминал: «Я был солдат и верил тогда, что именно повиновением служу своему народу. Что же касается ответственности подчиненных мне офицеров, то они с тактической точки зрения выполняли мои приказы, находились в таком же вынужденном положении, как и я сам в рамках отданных мне приказов» (Цит. соч. с. 493–494). Словом, во всем виноват Гитлер, а все остальные — подневольные, выполнявшие приказы…

* * *

Пользуясь случаем, хочу заметить, что странное утверждение встретилось мне в загадочной книге «Если бы да кабы…»: «Немецкие армии трижды попадали в окружение советских войск… Немцы окружали советские войска восемь раз» (с. 215). При таком огромном превосходстве немцев совершенно непонятно, как же маршал Жуков мог в Карлсхорсте пригласить к столу вышеупомянутого генерал-фельдмаршала Кейтеля и предложить ему подписать безоговорочную капитуляцию, и тот не отказал в такой любезности.

На самом деле в разное время года и в самых разных условиях местности войска Красной Армии окружали немцев не три, а 13 раз, если даже не считать Демянское окружение, из которого немцам удалось вырваться, но автор по нашей бедности подарил его нам. Тринадцать! И, как правило, мы предлагали окруженным сложить оружие. Припомним…

1. Сталинградская операция — окружены 22 дивизии.

2. Острогожско-Россошанская операция — 13 дивизий.

3. Воронежско-Касторненская — 9 дивизий.

4. Шевченковская —10 дивизий и 1 бригада.

5. Витебско-Оршанская — 5 дивизий.

6. Бобруйская — 6 дивизий.

7. Минская — 20 разрозненных соединений, 100 тыс. человек.

8. Львовско-Сандомирская — 8 дивизий.

9. Ясско-Кишиневская — 18 дивизий.

10. Будапештская — 20 различных соединений, 150 тыс. человек.

11. Восточно-Прусская — около 32 дивизий.

12. Берлинская — 93 дивизии.

13. Пражская — более 50 дивизий.

Вот это и дало возможность маршалу Жукову в Карлсхорсте 8 мая 1945 года в 22 часа 43 минуты сказать: «Господин генерал-фельдмаршал, не угодно ли?..» У Кейтеля выпал монокль, но он подошел и подписал.

Остается лишь добавить, что да, есть авторы, которых больше интересуют успехи врага, а не наши.

* * *

Читатель, надо думать, понял уже, с чего это я залез в такую даль времени и к чему веду. Да ведь ясно же… Но я напомню еще одно по времени более близкое и совсем иного рода сражение — шахматный матч Анатолия Карпова и Гарри Каспарова на звание чемпиона мира. Могут сказать: нашел что вспомнить!.. Но все же… Для наглядности.

Матч начался 10 сентября 1984 мира в Колонном зале Дома Союзов. Член КПСС Карпов, восьмикратный обладатель «Оскара», наступал весьма успешно: после разведки в двух первых партиях, закончившихся вничью, он выиграл подряд три партии. После девятой счет стал 4:0 в его пользу, а игрался матч до шести побед. Член КПСС Каспаров, двукратный обладатель «Оскара», ясно понял: это пахнет катастрофой. Тем более что ему удалось первый раз выиграть только 19-ю партию. Потом с большим перерывом сумел-таки взять еще два очка. Счет стал 5: 3. Карпову для победы оставалось только одно очко, а Каспарову еще столько же, сколько он уже добыл за 27 партий. И ведь первый-то успех, повторю, — только в 19-й …

Но тут президент ФИДЕ Флоренсио Кампоманес (Филиппины) вдруг объявляет перерыв, мотивируя это усталостью шахматистов, иначе говоря, останавливает наступление Карпова в одном шаге от Мариуполя, точнее, от полной победы. Гарри, будучи на двенадцать лет моложе, молчит, но Анатолий, зная, что он на двенадцать лет старше, заявляет: «Я готов продолжать матч». Однако желание чемпиона мира вопреки многолетней традиции еще с середины XIX века, со времен Стейница и Чигорина игнорируется. Нет, нет, говорят Карпову, вы ужасно устали, едва держитесь на ногах, вы засыпаете над доской, у вас плохой цвет лица. Что будешь делать? Их много, а он один. Пришлось согласиться на перерыв. Анатолий Евгеньевич — человек миролюбивый, покладистый, его не удалось вывести из себя даже Виктору Корчному со всеми его колдунами, экстрасенсами и телепатами во время матчей в Багио и Мерано. После второго проигрыша со счетом 6:2 ему ничего не оставалось, как написать книгу «Антишахматы», где он поносил соперника за плохую игру…