Кремль. Отчет перед народом - Сергей Кара-Мурза Страница 22

Другой аналогией может служить рынок картин. За последние четыре века огромное число музеев и дворцов, интерьеры важных государственных и общественных зданий и салонов состоятельных любителей заполнились сотнями тысяч картин известных художников. Ничтожная доля таких картин превращена в товар, который покупается и продается на десятке аукционов. Цены этих картин баснословно велики. Можно ли, исходя из этих «рыночных» цен, установить налог в размере 1 % на все подобные картины? Очевидно, что нельзя. И не потому, что музеи и частные владельцы такого налога не смогли бы заплатить. Такой налог не имел бы никаких объективных оснований. Ничтожная часть картин была бы выставлена владельцами на продажу – и весь этот «свободный рынок» в тот же день потерпел бы крах.

Мы отвлекаемся от того факта, что на нынешней стадии развития информационных технологий легко организуются сговоры групп дилеров и брокеров для «атак» на подобные рынки с целью воздействовать на цены без реального изменения предложения. Последние два года это красноречиво показали – и тут же без всяких объяснений объявляется о намерении использовать цену квартир как «объективный показатель», прилагаемый практически ко всему населению России. Это странно.

Настаивая на объективности «рыночной цены» для оценки всего массива квартир, независимо от их присутствия на рынке, П. пишет: «Скажите, пряник на прилавке имеет цену до момента физической передачи покупателю?» На это его оппонент отвечает уже грубо: «Вы называете себя экономистом, а говорите такие глупости, что можно подумать, Адам Смит еще не родился. Пряник имеет цену только в контексте знания, что такое-то количество пряников ежедневно продается. Если завтра все перестанут покупать пряники или, наоборот, кинутся скупать все пряники подряд, их цена либо упадет до нуля, либо взлетит до небес.

Да что там пряники. Цены квартир в Казахстане и Средней Азии в первой половине 90-х годов упали до смешных. Новая двухкомнатная квартира в Целинограде (нынешняя Астана) стоила столько же, сколько подержанный «Москвич-2141». Один знакомый кореец в Ташкенте скупил все квартиры на площадке, т. к. соседи уехали в Россию и Германию. А он был совсем не богач. Если хотя бы 1 процент квартиросъемщиков решит, что платить налог им невмоготу, и решит продать квартиры и купить поменьше-подешевле, цены на квартиры рухнут, как в Средней Азии в 90-х». Можно ли игнорировать эти доводы?

Я предложил, в свою очередь, в качестве мысленного эксперимента, ввести следующее ограничение, которое, может быть, заставит правительство задуматься: «Если налоговая служба утверждает, что «рыночная стоимость» моей квартиры равна 5 млн. руб., и требует с меня в качестве налога 1 % этой суммы, она обязана, если я пожелаю, выкупить у меня эту квартиру именно за 5 млн. руб. Это и будет критерием достоверности ее оценки, за ошибочность которой должно платить государство.

В нынешнем виде налог будет отбрасывать от квартир массу людей, которые живут в бедности или в пограничном слое. Средняя величина дохода не показательна, поскольку система слишком гетерогенна. У 45 % населения доход в 2008 г. составил менее 10 тыс. руб. 31 % работающих получают на руки менее 8 тыс. руб. в месяц. После обязательных выплат у этой части граждан остается прожиточный минимум. У 6 млн. безработных не остается и этого! Что, если всю эту массу обяжут платить хотя бы по 3 тыс. руб. налога в месяц? Они будут съезжаться, а одну квартиру продавать государству. Вы установили цену моей квартиры – покупайте ее за эту цену и продавайте, за сколько хотите!»

Сторонники налога, которые участвовали в дискуссии, отвергли это мое предложение с возмущением. Это понятно, можно с уверенностью сказать, что государство этого условия не примет – покупателей квартир и сейчас меньше, чем предложений. Значит, цена при таком порядке упадет, и, следовательно, налог был сильно завышен.