Апология Владимира Путина. Легко ли быть царем? - Станислав Белковский Страница 22

С другой стороны, наблюдается снижение уровня общественного доверия правительству и парламенту до величины, предельно близкой к нулю. Излишне говорить, что на фоне этого «почти нуля» уровень доверия президенту смотрится почти молодцом (если, конечно, из рейтинга изначально исключить двух заведомых фаворитов — Церковь и армию).

В этих условиях «экспертократическая утопия» — что яичко к Христову дню! Кремль как бы понимающе подмигивает обществу: «Не нравится парламент с правительством? И мне не нравится!» — и подсовывает свои «новоделы», укомплектованные «проверенными кадрами», жалованье которых можно провести отдельной строкой в бюджете Администрации президента РФ.

Если исходить из того предположения, что президент и его окружение — ответственные руководители, мыслящие категориями типа «национальные интересы», «будущее страны», «устойчивость политической системы России», «российская государственность», то весь этот «экспертократический цирк» выглядит как форменное безумие. Конституция РФ подразумевает вполне конкретное политическое устройство, отличающееся от устройства иных президентских республик главным образом гипертрофированным объемом полномочий президента. В Конституции четко прописано правительство, парламент, судебная власть. Об Общественной палате и прочих президентских забавах там нет ни слова.

Таким образом, надевая клоунский колпак на законодателей и правительство, Путин разрушает основы имеющейся у нас на сегодняшний день политической системы. То есть оставляет страну без власти. Ибо прихотливо отобранная, кривляющаяся и поддакивающая ему челядь (хоть сто раз ее назови «интеллектуальной элитой») — это, разумеется, никакая ни власть. Отсюда мы можем заключить, что «путинская клика» (назовем это так) мыслит довольно короткими временными отрезками. Проблемы она собирается решать здесь и сейчас, не считаясь с тем, чем это может аукнуться для страны не только в долгосрочной, но и в среднесрочной перспективе.

Для такого серьезного дела, как управление страной, «эксперты» (закрытая каста специально подобранных невежд, делающих «умный вид»), разумеется, непригодны. Но они — бесценный инструмент для создания «системы видимостей» и выполнения «деликатных поручений» (отравить короля в соседнем королевстве, склонить принца к содомскому греху с конюхом и т. д.). Здесь хорошо откормленная свора «псов бешеного креатива», готовая на любую гнусность, значительно эффективнее неповоротливых министров и депутатов парламента, постоянно рефлексирующих на тему «Что обо мне подумают мои избиратели?».

В принципе эти самые «эксперты» давно и с успехом играют роль «профессиональных отравителей колодцев» — своего рода ниндзя, готовых под покровом ночи «адресно» метать остро отточенные «звездочки» и обеспечивать «интеллектуальное прикрытие» любых инициатив Кремля.

Но ведь ниндзя — это заведомые парии. Им не подаст руки ни один уважающий себя самурай. Конечно, на войне как на войне — ночью полководец может себе позволить многое. Но днем — солнечные зайчики должны метаться по начищенным до блеска кирасам гвардейцев и трубач не должен сметь сфальшивить, играя сбор.

Кремль рассудил иначе — и «политические ниндзя» из своих неприметных нор выползли-таки на свет божий…

Прайм-тайм насущный

Боевым крещением для поставленных в новое — теперь уже публично привилегированное — положение «президентских ниндзя», как известно, станет решение «проблемы прайм-таймов на госканалах». В новостях АПНа эта тема довольно подробно освещалась в связи с одной мелкой провокацией на Славянской площади в Москве в ноябре прошлого года. Тем не менее, изложу вкратце суть дела…

В одном из своих первых интервью самый заметный и активный «общественник» — политтехнолог Алексей Чадаев (позднее прославившийся апологетической книжкой «Путин. Его идеология») предрек «битву» Общественной палаты РФ с дирекциями госканалов:

— Управляемость со стороны Кремля — это большая иллюзия. Картинка не отражает реальную ситуацию. А реальную ситуацию я понимаю примерно так: отношения между Кремлем и топ-менеджментом ведущих телеканалов скорее напоминают горизонтальную сделку. Каналы отдают Кремлю в полное владение политику в обмен на неограниченные возможности с точки зрения зарабатывания денег рекламой. Сейчас доля содержательного вещания резко снижается, а доля рекламоемкого растет, то есть кремлевская зона уменьшается, а коммерческая увеличивается. И это очень большая проблема. Скорее всего, те, кто контролирует телевидение и весь этот бизнес, захотят ОП проигнорировать. И одна из наших задач состоит в том, чтобы не дать им такой возможности.

Перевожу с «общественно-палатского» на русский. В период политического межсезонья власть предпочитала денег госканалам не давать, предоставляя им возможность свободно пастись на «эфирных лугах». При этом Кремль для агитационно-пропагандистских надобностей оставил за собой самые «вкусные» куски — прайм-таймы. Ввиду того, что население (даже как объект для пропаганды) интересует власть исключительно в период выборов, своими «эфирными деликатесами» Кремль распорядиться так и не смог — «информационно-аналитические программы» не производились, мудрую политику Администрации президента РФ и лично товарища Путина никто толком не воспевал. А так как природа не терпит пустоты, бесхозные прайм-таймы постепенно перешли в веденье дирекций телеканалов. Те быстро нашли «золотую жилу» — юмористические передачи («Кривое зеркало», «Смехопанорама», «Аншлаг» и др.) и стали зарабатывать на рекламе солидные деньги. Еще большие деньги стали зарабатывать сотрудничающие с ними рекламщики (в первую очередь компания «Видео Интернешнл», контролирующая 80 % рынка телерекламы).

Это, так сказать, «исходное положение». Далее события развивались следующим образом. Осенью 2004 года министр культуры Александр Соколов неожиданно объявил приоритетной задачей своего министерства… изгнание с центральных каналов «Аншлага» и Евгения Петросяна. А уже в феврале 2005 года министр отчитывался на заседании правительства о проделанной работе.

То заседание было бурным. Министр обороны Сергей Иванов стучал кулачком по столу и требовал от Соколова немедленно «прекратить дебилизацию населения». Греф над ним откровенно глумился: «А я, например, футбол не люблю — давайте футбол отменим!» Тем временем министр культуры, не справившийся со своим «маленьким, но ответственным поручением», вяло оправдывался пред неумолимым Фрадковым.

Выяснилось, что «Первый канал» и «Россия» наотрез отказались исполнять его пожелания, сославшись на беспрецедентно высокий рейтинг юмористических передач (по словам Соколова, их постоянно смотрит около 47 % зрительской аудитории). Более того, министру сообщили, что присутствие того же Петросяна в сетке вещания они не только не сократят, а, наоборот, расширят — телеканалы уже взяли на себя ряд договорных обязательств на этот счет и отказываться от них не намерены…

Вот она, чадаевская «большая проблема» во всей ее неприглядной наготе — Кремль в критический для себя момент не в силах вытребовать назад то, что, казалось бы, принадлежит ему по праву!

В личном верноподданничестве Эрнста и Добродеева сомневаться не приходится. А значит, единственным разумным объяснением их демонстративной глухоты к «кремлевским намекам» является тотальная зависимость возглавляемых ими телеканалов от рекламщиков, которые мертвой хваткой вцепились в «золотые» прайм-таймы.