С талмудом и красным флагом. Тайны мировой революции - Владимир Большаков Страница 22

Прудон не мог признать за евреями даже приоритета в области монотеизма: «Монотеизм в незначительной степени является еврейской или семитской идеей. Монотеизм это порождение индогерманского духа; он мог появиться только оттуда. »

Леон Поляков признает, что «нелепые антисемитские высказывания, несмотря на свой «ненаучный» характер, были весьма распространены в среде социалистов XIX века, и их авторы не боялись нанести ими ущерб своему научному авторитету. Некоторые видные социалисты являются ярыми юдофобами; их антисемитизм рационален и имеет явно выраженную экономическую компоненту». Поляков, однако, приводит весьма важное уточнение в описании характера антисемитизма ранних социалистов: «Главным врагом для них являются не евреи как таковые, а торговые отношения и капитал; евреи являются лишь орудием этого мирового зла». И хотя Фурье объявил торговлю «источником всякого зла», а Прудон намекнул на расовый характер вредной еврейской деятельности, все же до развитой расистской теории и призыва к уничтожению евреев дело у социалистов не дошло» (См.: Леон Поляков. Цит. соч.).

Здесь наш историк не совсем прав. Дошло и до такого призыва, в первую очередь именно у Прудона, одного из тех, кто действительно делал революцию в 1848 году во Франции, в то время как Карл Маркс на баррикады не рвался. П. - Ж. Прудон, талантливый самоучка, много добившийся своим трудом и талантом (он стал даже членом французского Парламента), был родом из бедной семьи. Его основной труд «Что такое собственность?» - это теоретическая база анархизма. К частной собственности Прудон относился негативно, сравнивая ее с воровством, хотя и не выступал за ее отмену, но за правильное распределение. Он считал, что неограниченное право на собственность (капитализм) и государственный контроль собственности (коммунизм) - средства контроля над людьми и нарушения равенства. Отсюда и его отношение к государству, как к нежелательной и даже вредной структуре. П.-Ж. Прудон был идеологическим противником марксизма. Евреев же Прудон неразрывно связывал с капитализмом и был одним из первых социалистов, призывавших именно к их уничтожению. 26 декабря 1847 года он делает в своем дневнике следующую запись: «Евреи: Написать статью против этой расы, которая отравляет все, вмешиваясь во все дела, но, не смешиваясь с другими людьми. Потребовать их изгнания из Франции, делая исключение лишь для тех, кто состоит в браке с французами. Закрыть синагоги, не разрешать раввинам проводить богослужения и далее убрать вообще эту религию. Не случайно христиане называют их безбожниками. Евреи просто враги человечества. Их надо выслать обратно в Азию или уничтожить. Огнем, мечом или высылкой, но евреи должны быть убраны». И это писал борец за всеобщее равенство, масон, член Великого Востока (инициация Прудона прошла в масонской ложе «Искренность, Союз и Дружба» в Безансоне в 1847 году. Больших усилий в постижении масонского учения Прудон не предпринимал, поэтому выше степени Подмастерья не поднялся). Видимо все не так просто было во взаимоотношениях евреев с французскими социалистами и масонами, хотя некоторые конспирологи не видят между ними никакой разницы.

Надо думать, Маркс знал вышеприведенные высказывания немецких философов и французских социалистов не хуже их научных трудов, на которых базировалось его учение. Но это лишь подтверждает, что Маркс создавал свое учение не благодаря, а вопреки еврейству, осознав, что освобождение человечества невозможно без освобождения от «эмпирической сущности еврейства, торгашества и его предпосылок». Вместе с тем марксизм, если несколько перефразировать Маркса, также возник из еврейства, как «христианство возникло из еврейства», если иметь в виду не «торгашество», а этнос. И «три источника, три составные части» здесь ни при чем. Но и сводить весь марксизм только к иудаизму абсолютно неправомерно, хотя нельзя отрицать, что роль Мессии, приписанная Марксом пролетариату, имеет корни в этой религии. Но тот факт, что он, внук раввина, стал отцом научного коммунизма, нельзя использовать как аргумент для отождествления еврейства и марксизма, сионизма и коммунизма. А.С. Панарин считает, что Маркс был «одновременно и наследником ветхозаветной идеи избранничества и сыном Просвещения, верящим в то, что прогресс совпадает с самореализацией новоеврейского человека» (См.: A.C. Панарин «Искушение глобализмом», Русский национальный фонд. М., 2000).

Несмотря на то, что Маркс и Энгельс называли себя последователями идеалиста Гегеля, их философские взгляды были гораздо ближе к материализму Фейербаха. Его критика христианства, «отрицание религии богочеловечества во имя религии человекобожия, богоборческий воинствующий атеизм» (см.: С.Булгаков. Цит. соч.) стали одним из краеугольных камней марксистского неомессианства, отрицавшего христианское учение о Царстве Божием.

Основоположник научного коммунизма спланировал земной рай в глобальных масштабах. И в этом, по мнению таких его критиков, как С.Булгаков, он был ближе к евреям-ортодоксам, чем к реформаторам. Такой подход объясняет, на чем основаны сходство и разногласия коммунизма и сионизма на начальном этапе их становления и позже, и почему коммунизм привлекал евреев не меньше, чем сионизм.

Если по Марксу, «христианство есть перенесенная в заоблачные выси мысль еврейства», то марксизм - это перенесенная в заоблачные выси революционной теории мысль о рае на земле, которая лежит в основе ортодоксального иудаизма и утопического коммунизма. Критики марксизма указывают на то, что марксизм со временем стал у коммунистов напоминать ту антирелигию, которую пытался создать Фейербах. А философ Евгений Дюринг, крайний выразитель расового антисемитизма в Германии, обвинял Маркса в еврейском характере его учения.

Крайне отрицательное отношение Маркса к религии вообще - и тут он разницы между иудаизмом и христианством не видел - хорошо известно. В своей работе «К критике философии права Гегеля» Маркс писал: «Религия есть вздох утесненного создания, настроение бессердечного (herzlozen) мира, а также дух бездушной эпохи. Она есть опиум для народа (выделено мной. - в. Б.). Уничтожение религии как иллюзорного счастия народа есть требование его действительного счастья. Требование устранения иллюзий относительно своего существования есть требование устранения такого состояния, которое требует иллюзий. Таким образом, критика иллюзий в существе дела есть критика юдоли скорби, в которой призраком святости является религия. Критика сорвала с цепей воображаемые цветы не затем, чтобы человек нес лишенные фантазии утешения цепи, но затем, чтобы он сбросил цепи и стал срывать живые цветы. Критика религии разочаровывает человека, чтобы он думал, действовал, определяя окружающую действительность как разочарованный, образумившийся человек, чтоб он двигался около самого себя, следовательно, около действительного своего солнца». (К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., изд. второе. Том 1, с. 415).

Но, если у последователей Мендельсона коллективным мессией должны были стать «просвещенные» евреи Галута, которые создадут рай на земле, то у Маркса таким мессией был обозначен пролетариат всех стран мира. В заключение своей статьи «К критике гегелевской философии права» Маркс писал: «Единственно практически возможное освобождение Германии есть освобождение с позиций той теории, которая объявляет высшей сущностью человека самого человека. Германия не может совершить революцию, не начав революции с самого основания. Эмансипация немца есть эмансипация человека. Голова этой эмансипации - философия, ее сердце - пролетариат. Философия не может быть воплощена в действительность без упразднения пролетариата, пролетариат не может упразднить себя, не воплотив философию в действительность». (К.Маркс, Ф.Энгельс. Соч., т.1, с. 429). Марксизм, таким образом, освобождение человечества от религии объединял в одно целое с делом освобождения пролетариата, которому и предстояло по мысли Маркса совершить «всемирную коммунистическую революцию». Конечно, у пролетариата нет отечества, как во времена Маркса отечества не было и у евреев. Но если кто-то видит и в этом «еврейские корни» марксизма, то это скорее от лукавого.