Законы Трампа. Амбиции, эго, деньги и власть - Майкл Краниш Страница 21

Я НЕ ЛЮБЛЮ АДВОКАТОВ. Я ДУМАЮ, ЧТО ОНИ ЗАНИМАЮТСЯ ТОЛЬКО ТЕМ, ЧТО ПОСТОЯННО ЗАДЕРЖИВАЮТ СДЕЛКИ… ЛЮБОЙ ОТВЕТ, КОТОРЫЙ ОНИ ДАЮТ ТЕБЕ, ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ. ОНИ ВСЕГДА ИЩУТ СПОСОБЫ МИРНОГО УРЕГУЛИРОВАНИЯ ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ СРАЖАТЬСЯ.

На повестке стоял вопрос о том, должен ли судья позволить встречному иску Трампов идти дальше, или же, как того хотело правительство, отклонить его. Кон говорил первым, поднимая на смех правительство за запросы расового раздробления обитателей домов Трампа. Есть «определенное количество черных, которые живут там, мы это точно знаем, – сказал Кон суду. – Я съездил туда, и посмотрел на некоторых из них, и черные заходили и выходили, и я полагаю, что они там находились не по неподходящей причине, и что они там живут. Но они хотели, чтобы мы сходили туда, очевидно, и собрали информацию по всем четырнадцати тысячам квартир и выяснили, сколько черных там живут и сколько нечерных живут, и я полагаю, сколько пуэрториканцев там живут и непуэрториканцев».

Голдвебер настаивала на том, чтобы судья дал дальнейший ход делу правительства о дискриминации: «Ответчики отказались сдавать в аренду апартаменты людям на основании их расовой принадлежности и цвета. Они сделали дискриминационные утверждения относительно аренды этих жилищ… Они утверждали, что эти жилища не были доступны для аренды, когда, по факту, такие жилища были доступны».

Судья Эдвард Р. Нэхер принял сторону Голдвебер, отклонив встречный иск Кона и Трампов на 100 миллионов долларов, и вынеся решение о дальнейшем ходе дела. Голдвебер незамедлительно потребовала показаний Трампа под присягой и сказала, что она не собирается дожидаться использования тактики отсрочки. Это подвигло Кона написать Голдвебер: «Дорогая Элиз, я никогда не предполагал, что Вы настолько вспыльчивая белая женщина!.. Увидимся с Вами, с мистером Трампом и другими свидетелями на следующей неделе».

Во время дачи своих показаний под присягой Трамп сказал, что он был «незнаком» с Законом о запрещении дискриминации при продаже жилья и сдаче его внаем, который запрещал дискриминацию. Он также заметил, что он не принимал в расчет доход жены при подсчитывании того, достаточно ли у семьи средств для аренды апартаментов Трампа, утверждая, что он рассчитывал только на доход от «мужчины в семье», хотя он впоследствии пересмотрел это заявление.

Трампы пошли в контратаку. Кон стремился подвергнуть сомнению утверждение правительства, что сотрудники Трампа использовали зашифрованный язык по отношению к меньшинствам. Правительство предъявило доказательства того, что сотрудник Трампа был проинструктирован маркировать заявки на аренду от черных буквой Ц, что значит «цветной», и что «он делал это каждый раз, когда темнокожий человек подавал заявку на апартаменты». Сотрудник не хотел, чтобы его имя появлялось в деле. Он сказал, что боится того, что Трампы «устранят» его.

Кон посетил сотрудника и вернулся с другой историей. Он подготовил для сотрудника проект другого заявления, в котором он отрицал сказанное о том, что ему было велено дискриминировать. Теперь этот сотрудник заявил, что адвокат Департамента юстиции, которая замещала Голдвебер, Доона Голдштайн, сказала ему «соврать» или же в противном случае он рисковал «попасть за решетку». Сотрудник описал себя как «испаноговорящего пуэрториканца, нанятого напрямую мистером Дональдом Трампом».

Затем Кон попытался провести неправдоподобный гамбит. Кон, который был евреем, дал показание под присягой, что Голдштайн, также еврейка, проводила «допрос как гестаповец». Коллега Кона написал в Департамент юстиции, что его агенты «нагрянули в офисы Трампа с пятью штурмовиками». Кон попросил судью обвинить Голдштайн в неуважении. Но сравнение Кона адвокатов Департамента юстиции и агентов ФБР с нацистами неожиданно дало обратные результаты. «Я не нахожу никаких доказательств в записи, что что-либо относящееся к тактике гестапо, было произведено агентами ФБР при выполнении предписаний», – сказал Кону судья Нэхер. Кон попросил судью привлечь Голдштайн за нарушение прав, за якобы попытку принудить свидетелей изменить их показания. Нэхер опять пресек все попытки.

В конечном итоге, поздней осенью 1975 года, Кон пытался найти решение, несмотря на заявления Трампа о том, что он ненавидит договариваться, или заявления Кона, что он сможет выиграть, послав правительство «к черту». Подходили к концу почти два года борьбы, и мирное урегулирование было более похоже на то, что Трамп мог бы получить еще в самом начале. Но у Трампа была еще одна уловка. Он рассматривал подписание приказа о соглашении как новый шанс для ведения переговоров, и он начал торговаться.

Как часть соглашения, Департамент юстиции хотел, чтобы Трампы разместили объявления в местных газетах, гарантируя будущих квартиросъемщиков, что дома Трампа открыты для людей всех рас. «Это объявление, как вы знаете, – я думаю, очень важное с точки зрения правительства, очень дорогая вещь для нас, – сказал Трамп. – Это на самом деле обременительно. Каждое предложение, которое мы вставим, будет стоить нам кучу денег в течение того периода, который мы предполагаем этим заниматься». Когда представители правительства начали настаивать, Трамп сказал: «Вы заплатите за это?» Правительство сказало, что Трампам придется заплатить за объявление.