Власть над сетью. Как государство действует в интернете - Анна Федорова Страница 21

Твит имел последствия в виде увольнения одного из шутников с формулировкой для Адрии от его работодателя, что «они разобрались с этим». Однако интернет-общественность оказалась не столь толерантной и разразилась недовольством: Reddit и другие интернет-коммьюнити заклеймили Адрию не только за очевидную необъективность (ведь, как выяснилось, лишь половина высказывания молодых людей могла иметь сексистский характер, а во вторую его внесла сама Адрия силой собственного воображения и интерпретации), но и за использование трансляционного ресурса своей странички, со всей очевидностью понимая уровень возможных последствий. А чуть позже, найдя на ее страничке куда более «сальные» шуточки за авторством самой героини, интернет окончательно выступил против Адрии, обвинив ее в крайней степени лицемерия, примененного во вред другому, о котором она даже не потрудилась задуматься; и в течение нескольких дней на просторах блогосферы развернулся ряд весьма саркастических дискуссий [134], были устроены хакерские атаки на ее блог, а также на сайт компании, в которой она работала [135]. Все вкупе, и особенно последнее, стало причиной увольнения ее самой.

Вполне естественно, что при наличии подобного типа отношений социальные медиа становятся опасным и слабым местом для работников, а профессиональная идентичность приобретает совсем иной статус и уровень актуальности (напомним, что, например, здравоохранение также крепко завязано на работодателя). Интересно и то, какой выход из ситуации находят американские работники (в чем-то это созвучно тому, как решается вопрос с цензурой), когда для защиты своих прав они используют законы, написанные для защиты рабочего движения в начале века, кода вопрос прав был столь же зыбок. Помимо описанного выше примера с законом 1935 года (защищающий обсуждения условий труда), в январе 2013 был зафиксирован новый прецедент: к ситуациям в новых медиа стал также применяться комплекс законов 1933–1936 годов New Deal-era law (защищающих, в частности, право на стачку или пикет [136]).

Примером применения служит, в частности, ситуация, начавшаяся в 2010 году, когда адвокат по делам, связанным с домашним насилием, Мариана Кол-Ривера (Mariana Cole-Rivera), написала в Facebook, что один из работников ее компании обвинял сотрудников в лени, и данный пост прокомментировали упомянутые, заявив, что вообще-то они тяжело работали.

По возвращении на работу в Hispanics United of Buffalo пятеро из них были уволены за то, что натравили на компанию службу по борьбе со служебными злоупотреблениями.

Мариана в ответ заявила, что данный прецедент может быть рассмотрен в русле New Deal-era Law, и наконец в декабре 2012 года NLRB согласилась с этим. В издании Slate активно обсуждался вопрос о том, в каких именно случаях возможно применение NLRB данного комплекса законов, касающихся «защиты согласованной активности» (как, например, согласованные действия комментаторов поста Кол-Риверы) по отношению к социальным сетям.

Судебные дела прошлого, откуда пришли эти законы, уже установили некоторое количество факторов (число вовлеченных работников и т. д.) для определения и квалификации «активизма» как защищенного вида активности. Торговая Палата США надеялась, что NRLB поднимет для социальных медиа планку немного повыше — с учетом того, как важен социальный имидж для работодателей сегодня, — но напрасно [137].

Можно говорить о сложившемся и устоявшемся мнении как в США, так и в других зонах англоязычного интернета, что Facebook — это не только способ поиска работы, но и ее потенциальная потеря. Причем, ввиду беспрецедентно широкого репертуара возможных поводов для увольнения, чаще всего можно встретить утверждение опасности использования соцсетей в принципе, ведь основанием для увольнения может стать любое возможное снижение доходов работодателя, к которому ты оказался причастен любым способом.