Башар Асад. Приход к власти - Стивен Бах Страница 20

Подчиненный 1: «Будем использовать гранатомет! Шум поднимется!»

Фалько: «Делайте, что хотите! Только уничтожьте!»

Подчиненный 1: «По крайней мере, судно мы взяли! Груз здесь!»

Фалько: «Я вызвал вертолет. Будет поддержка сверху».

Подчиненный 3: «Мой отряд на судне. Сильный огонь с моря».

Подчиненный 1: «Мой тоже».

Фалько: «Отплывайте! Место сбора точка 74».

Подчиненный 2: «Мы у ворот».

Фалько: «Всем покинуть территорию. Второй взвод, покиньте место боя последними. Вертолет в двадцати секунда лета».

Махер выключил запись.

– Голоса распознаны. Правда, единственный, кого мы узнали, Фалько. Человек Кузнеца. В любом случае действовали профессионалы. Они сильно рисковали, напав на меня. Ты копаешь под него.

Башар не ответил.

– Его бизнес создан на крови. Если ты затеял войну, я готов. Ты же меня знаешь.

– Да, войну. И Кузнец – это только начало, – Башар говорил сдержанно. – Это атака говорит, что мы на правильном пути.

– Ты ведь должен был просто найти заговорщика, – вмешался Луго.

– Никто не говорил, что я буду следовать закону. Махер, мы найдем их. Я обещаю.

– Хочешь добиться успеха у отца? – Махер спросил Башара и посмотрел на Луго.

– Это вопрос, который некогда решал Басиль, – ответил Луго.

– А я думал, что я рисковый, – воскликнул Махер.

– Нам нужны ответные меры! – сказал Башар. – Каковы твои позиции в армии?

– Достаточные, – без хвастовства ответил Махер.

– Найди мне информацию по его семье, – приказал Башар. – Всех его друзей. Мне нужна распечатка всех его телефонных переговоров за две недели. Нужно показать, кому принадлежит власть, а как только найдешь, то…

* * *

21 мая 2000 года, Дамаск. Офис Башара Асада. 21.00.

Башар лежал в кресле, пребывая в глубокой задумчивости. С его рабочего компьютера медленно расплывалась мелодии Глинки «Разлука». Звуки музыки вызывали в нем наплыв восторга, блаженства и возбуждение. В такие секунды человек считает, что способен на любые подвиги и проступки. Но, как не наслаждайся моментом, пытаясь воспользоваться мгновением воодушевления, время все равно неизбежно уходит и после восторга и самоуверенности приходит неумолимая реальность, показывающая истинное положение вещей, и постепенно чувства восторга и уверенности ослабевают, оставляя тяжелейший осадок. Эйфория сменяется страхом, что успеха можно и не достичь.

– Дело приняло опасный поворот, – сказал Башар.

Луго, сидевший напротив Башара, усмехнулся, словно услышал хорошую шутку.

– Оно всегда было таким.

– Моего отца пытались убить, груз исчез прямо из порта, а из группы 4 убили оперативников.

– Ты наступил им на горло, – сказал Луго. – А нужно просто найти предателя поневоле.

– Разве не предательство, что они все используют моего отца?

– И он использует их.

– Все его окружение состоит из преступников. Я лишь хочу прекратить эти преступления. А когда они сдадутся, то сами выдадут мне убийцу. Или сами заставят вынудить его признаться.

– Но и нас могут к этому времени убить.

– Меня не посмеют! – с уверенностью сказал Башар. – А за моих друзей ответят.

– Что же будем делать?

– Нужно встретиться с отцом.

* * *

22 мая. Утро. Резиденция Хафеза Асада в Дамаске.

Башар сидел напротив отца, словно мальчишка, ожидая от него дельного совета. Он долго перечислял преступления советников президента, рассказывал об убийстве своих людей из группы 4, пока отец его не оборвал.

– Я тебе не помощник, – твердо сказал он. – Ты сам должен найти предателя. И не всех. Нужно устранить только одного. Мне неважно, кто будет уничтожен.

– А как же их делишки?

– У всех есть скелеты в шкафу.

– Ты просто хочешь реформировать совет. Сократить его. Почему моими руками?

– Есть причина. Я дал тебе исключительные полномочия. Луго мой лучший сотрудник. Все это для того, чтобы ты научился использовать свою власть. Научился быть самостоятельным. Рано или поздно режим чрезвычайного положения должен быть снять.

– У твоих протеже полномочий больше, к тому же речь идет о твоей безопасности.

– Сынок, я поручил тебе это дело не просто так. Обещай, что больше не обратишься ко мне.

– Как скажешь, отец.

– Ты должен быть сильным. Атакуй первым. Всегда первым. Действуй на опережение. Война выигрывается атакой, а не обороной. Если атакуешь, то атакуй смело и дерзко. Так, чтобы тебя надолго запомнили.

– Я учту это.

Башар поднялся и решительно направился к двери, как вдруг отец остановил его.

– Сын мой. Я дал тебе сложное задание, чтобы проверить тебя. Когда ты силен и могущественен, у тебя много друзей. Но стоит тебе оступиться, и ты сразу поймешь, что такое настоящая дружба. Настоящие люди. В этом мире люди расчетливы. Дружба в политике всего лишь слова. Жизнь человеку дана не для счастья. Это тест Аллаха. Задача теста узнать, сколько боли ты сможешь вынести. От скольких соблазнов сможешь отказаться. Выяснить, хватит ли у тебя мужества делать правильные вещи. И будешь ли ты верен Аллаху после стольких трудностей. Это индивидуальный тест. Но, в то же время, чем больше людей сдадут тест, тем легче сдать его остальным.

– Хорошо, отец.

– Я вижу по твоим глазам, что ты собираешься пролить кровь. Будь осторожен. Наступит день, и ты встретишь неопределимое препятствие. Все попросят тебя сдаться. И ситуация сама будет говорить, что другого выхода нет. Тебе нужно помнить лишь мою просьбу. Никогда не сдавайся. Ты видел сотни преступлений. Ты знаешь правду. Все преступники. Вопрос лишь в том, чтобы определить правила игры. Всем нужны правила. Никто не любит беззакония. В первую очередь сами преступники.

– Я хочу стать лучше, отец, но это расследование пробуждает во мне зло.

– Ты станешь могущественным, нужно просто заставить людей поверить в тебя. Выбирая легкий путь, ты идешь назад. Иди по правильному пути. Пути страданий и усердного труда. Чтобы стать могущественным человеку нужно заставить всех поверить в себя. Без крови это сделать невозможно.

– И что ты хочешь от меня?

– Уничтожь врагов моих.

– Я этим занимаюсь.

– Чем?

– Я ищу их!

– Обещай мне, что когда найдешь их, то будешь безжалостным.

– Насколько?

– Абсолютно. Я хочу, чтобы ты не только уничтожил их, но и выжег из истории. Чтобы не осталось на земле их детей.