Интернет как иллюзия. Обратная сторона сети - Евгений Морозов Страница 2

Военные операции в Ираке и Афганистане, которые, как и многое другое, были затеяны, чтобы принести народам мира благую весть о свободе и демократии, также потеряли свой освободительный потенциал и стерли различие между “сменой политического режима” и “содействием распространению демократии”. Указанные военные кампании, вкупе с совершенно необязательными нарушениями Вашингтоном прав человека и чересчур вольной трактовкой им норм международного права, создали демократии настолько дурную репутацию, что человека, желающего ее сейчас защищать, считают фанатом Дика Чейни либо сумасшедшим идеалистом (или же тем и другим одновременно).

Поэтому очень легко забыть, что Запад вовсе не отказывался от своих обязательств защищать демократические ценности, бороться с нарушениями прав человека и одергивать тех, кто употребляет свою власть во вред собственным согражданам. К счастью, в начале XXI века больше нет нужды обосновывать пользу содействия распространению демократии: даже скептики согласны с тем, что мир, в котором Россия, Китай и Иран придерживаются демократических стандартов, будет гораздо безопаснее.

В то же время пока нет согласия в том, к каким средствам Западу следует прибегать, чтобы преуспеть в распространении демократии. События последних десятилетий ясно показали, что благих намерений для этого едва ли достаточно. Они могут легко привести к негативному результату и в итоге укрепить авторитаризм. Картины издевательств над заключенными в иракской тюрьме “Абу-Грейб” стали результатом, пусть не прямым, определенного западного подхода к распространению демократии. Он сработал не так, как планировалось.

К сожалению, с тех пор как неоконсервативный подход к демократизации дискредитировал себя, не возникло ничего, что могло бы заполнить образовавшийся вакуум. Джордж У. Буш определенно перестарался со свободолюбивыми речами. Его преемник на посту президента, похоже, отказался и от риторики, и от духа предшественника и не выказывает никакого желания объяснять, какой сейчас, после Буша, должна быть “повестка укрепления демократии”.

За молчанием Обамы кроется нечто большее, чем разумное стремление казаться противоположностью Буша. Скорее всего, его молчание свидетельствует о дискомфорте, который испытывают обе ведущие американские партии, – а также о растущей усталости Запада от проекта содействия распространению демократии. Этому проекту навредила не только его дурная подача, но и глубокий интеллектуальный кризис. Изворотливость авторитарных правителей Беларуси, Китая или, например, Ирана коренится не в недостаточности попыток их западных “партнеров” поторопить приход демократической революции. Увы, подобные шаги Запада в большинстве своем оказались неудачными, они лишь укрепили положение диктаторов, преуспевающих в эксплуатации страха своих сограждан перед угрозой иностранного вмешательства. Я думаю, не будет преувеличением сказать: сейчас не существует приемлемого плана, что делать с авторитаризмом.

Запутавшиеся западные лидеры тоскуют по средству, которое обеспечило бы им успех. Многие из них оглядываются на самую впечатляющую, несомненную победу демократии последних десятилетий – мирный распад Советского Союза. Неудивительно (кто же может винить их за стремление укрепить уверенность в себе?), что они преувеличивают собственную роль в приближении конца СССР. В итоге многие меры, к которым прежде прибегал Запад (контрабанда ксероксов и факсимильных аппаратов, распространение самиздата, спонсирование радиостанций наподобие “Свободы” и “Голоса Америки”), пользуются большим доверием, чем они заслуживают.

Гордость Запада итогами холодной войны вызвана грубой логической ошибкой. Поскольку СССР распался, вышеперечисленные приемы считаются необычайно эффективными – как будто они и решили все дело. Значение этого взгляда для распространения демократии огромно: он подразумевает, что большие дозы информации и “инъекции” информационных технологий оказываются губительными даже для самых жестоких политических режимов.

Нынешний энтузиазм по поводу интернета, который, в частности, якобы поможет нам “открыть” авторитарные “закрытые” общества, объясняется пристрастным, иногда неверным взглядом на историю. Ее переписали так, чтобы воздать почести Рональду Рейгану, при этом игнорируя структурное состояние и внутренние противоречия советской системы.

По этим причинам интернет будоражит сердца стольких искушенных политиков, которым следует быть осмотрительнее. Продолжая смотреть на мир сквозь призму холодной войны, они наделяют Всемирную паутину почти магическими свойствами. Они видят в интернете абсолютное оружие, которое может помочь Западу одолеть, наконец, авторитарных противников. Учитывая, что интернет – единственный луч света в темном интеллектуальном тоннеле проекта распространения демократии, интернету гарантировано почетное место в будущем политическом планировании.

На первый взгляд прекрасная идея: очень похоже на “Радио Свобода” на стероидах. Кроме того, интернет – это дешево: нет нужды оплачивать программирование, трансляции и, если остальное ни к чему не привело, пропаганду. Ведь пользователи самостоятельно могут узнать страшную правду о государствах, в которых живут, о тайной прелести демократии и о неотразимой привлекательности, которой обладают права человека. Для этого следует просто прибегнуть к помощи поисковиков, например “Гугла”, и последовать за политически подкованными приятелями из социальных сетей вроде “Фейсбука”. Иными словами, пусть “чирикают” – и “дочирикаются” до свободы. Согласно этой логике, авторитарный режим зашатается тогда, когда будут устранены преграды на пути свободного распространения информации. Действительно: если Советы проиграли горстке памфлетистов, как сможет Китай выстоять против орды блогеров?

Едва ли удивительно, что единственное место, где страны Запада (в первую очередь США) упорно стремятся оказать содействие укреплению демократии – это киберпространство. Программа освобождения стала программой освобождения “Твиттера”. Глубоко символично, что единственной большой речью о свободе, произнесенной высокопоставленным чиновником из администрации Барака Обамы, стала речь госсекретаря Хиллари Клинтон о свободе интернета, произнесенная в январе 2010 года. На первый взгляд, это беспроигрышный вариант: даже если интернет не принесет народам Китая и Ирана демократию, администрация Обамы все равно окажется самой технически грамотной внешнеполитической командой в истории. Сегодня лучшие и талантливейшие – обязательно компьютерные гики. “Доктрина ‘Гугла’” (фанатическая вера в освобождающую силу технологий вкупе с призывами поставить под ружье стартапы из Кремниевой долины и отправить их на войну за свободу во всем мире) привлекает все больше политиков. На самом деле многие из них смотрят на революционный потенциал интернета с тем же оптимизмом, что и их коллеги в корпоративном секторе в конце 90-х годов. Что здесь может быть не так?

Оказывается – много что. Лопнувшие фондовые “пузыри” почти никого не убьют. А вот взрывы демократических “пузырей” могут легко привести к резне. Представление, согласно которому интернет благоволит угнетенным, а не угнетателям, отмечено тем, что я называю киберутопизмом – наивной верой в эмансипирующую природу онлайновых коммуникаций. Эта убежденность основана на упорном нежелании видеть обратную сторону вещей и проистекает из цифровой горячки 90-х годов. Бывшие хиппи, осевшие к тому времени в престижных университетах, начали шумно доказывать, что интернет сможет то, что им самим не удалось в 60-х годах: стимулировать участие людей в управлении делами общества и государства, возродить гибнущие общины, обогатить социальную жизнь, стать мостом от боулинга в одиночестве к совместному блогингу. Если это работает в Сиэтле, значит, сработает и в Шанхае.