СССР - цивилизация будущего. Инновации Сталина - Геннадий Осипов Страница 19

Часть этих институтов находилась в ведении Научно-технического отдела (НТО) ВСНХ и стала ядром будущей системы отраслевых институтов СССР. К 1925 г. под эгидой НТО ВСНХ работало 17 крупных институтов, в том числе ЦАГИ, НАМИ, ИРЕА, Научно-исследовательский химико-фармацевтический институт (НИХФИ), Научный химический институт им. Л.Я. Карпова, два электротехнических НИИ. С середины 20-х годов стала формироваться сеть проектно-конструкторских и проектных институтов. Первым из них стал созданный в 1926 г. Государственный институт по проектированию металлических заводов (Гипромез). Затем были учреждены Гипрошахт, Гипроцветмет и др.

К 1934 г. только в подчинении Наркомата тяжелой промышленности было 144 научно-исследовательских учреждения, в том числе 99 институтов и 27 филиалов. В них работало 33,4 тыс. сотрудников, в том числе 11,2 тыс. научного персонала. К 1938 г. число институтов и их филиалов достигло 180, причем многие были созданы для работы в новых областях — телемеханики, электроники, радиотехники и автоматики. С начала 30-х годов стала быстро развиваться сеть фабрично-заводских лабораторий, работавших в кооперации с НИИ. Первые из организаций этого типа возникли на 1-м Государственном подшипниковом заводе, Уралмаше, Кузнецком металлургическом комбинате [8].

Институты стали основной структурной единицей и Академии наук, статус которой был повышен: в 1925 г. ЦИК и Совнарком приняли постановление «О признании Российской Академии наук высшим учебным учреждением Советского Союза». До революции в Академии был только один институт, а в 1925 г. их было 8 (из 42 научных учреждений).

Научно-исследовательские институты, созданные в 1918 г. и начавшие свою работу в условиях Гражданской войны, — явление особое и важное для нынешней России и ее научного сообщества. Они показывают, что, при всей важности материальных условий, для научной деятельности необходимо ощущение миссии, даже наличие мессианского чувства, направленного на спасение своей страны и своего народа. Как личность, выдающийся ученый может прекрасно работать в любой стране, где он востребован и где для работы созданы благоприятные материальные условия (это показала работа русских ученых в эмиграции). Но в первые годы после революции в советской России в новых институтах вокруг ведущих ученых были собраны коллективы, которые стали структурообразующими сообществами большой и целостной национальной науки. Они сформировались в исследованиях очень высокого уровня, не имея, по нормальным меркам, минимально необходимого материально-технического обеспечения [25].

История становления всех этих институтов подробно описана, но реально она не была востребована научной молодежью позднего СССР и тем более постсоветского времени. Но сегодня эта история актуальна. Проект перехода на «инновационный путь развития» исходит из утопической идеи создать для новой российской науки такие же материальные условия, «как на Западе». История показывает, что это условие является категорически недостаточным для существования здоровой национальной науки и не является необходимым (даже если бы оно было достижимым). Напротив, проблема создания необходимых и достаточных условий для мотивации научных сообществ пока что из доктрины российских реформ исключена.

Сейчас многим трудно понять, что строить систему научных учреждений в 1918–1920 гг. значило прежде всего сохранить самих ученых в буквальном смысле слова. В 1919 г. был принят декрет Совнаркома «Об улучшении положения научных специалистов» — им были выданы пайки на усиленное питание (сначала 500, к сентябрю 1921 г. 4786 пайков, а в 1922 г. продуктовые пайки получали 22 589 работников науки и техники). В январе 1920 г. стали создаваться комиссии по улучшению быта ученых. Они действовали почти во всех университетских городах и, занимаясь бытом ученых, активизировали работу научных учреждений и вузов. [27]

Н.А. Семашко писал в 1922 г.: «Ясно, что если Це- КУБУ поддерживала „жизненную силу“ этих учреждений, то тем самым она вдыхала жизнь в эти учреждения… ЦеКУБУ питала деятельность громадного большинства, если не всех университетов, институтов и других высших учебных заведений… без помощи ЦеКУБУ многие из таких учреждений должны были бы закрыться». ЦеКУБУ и ее отделения посредством своей социально-бытовой работы собирали научное сообщество страны [26].

Масштабы работы по созданию сети научно-технических организаций в СССР и подготовке кадров для заполнения рабочих мест сегодня не могут не поражать. Эта работа велась планомерно и неуклонно — в сложных условиях дефицита ресурсов и быстрых общественных перемен 20—30-х годов.

В феврале 1919 г. была организована Украинская академия наук, президентом ее стал В.И. Вернадский. Быстро расширялась сеть вузов. В 1918 г. были созданы 5 университетов (Нижний Новгород, Воронеж, Иркутск, Днепропетровск и Тифлис), в 1920 г. были изданы декреты о создании Уральского государственного университета в Екатеринбурге и первого вуза в Средней Азии — Туркестанского госуниверситета в Ташкенте. В 1921/22 г. стали работать 7 вузов в Белоруссии, 5 в Азербайджане, 4 в Узбекистане, по одному в Армении и Казахстане.

Результат был таков: накануне Великой Отечественной войны в стране в основном был создан, по словам С.И. Вавилова, «сплошной научный и технический фронт» (эта задача была поставлена в 1936 г.). Была создана большая сложная система, обеспечившая все критические проблемы развития и адекватная всем критическим угрозам стране. К началу войны в СССР работало свыше 1800 научных учреждений, в том числе 786 крупных научно-исследовательских институтов. Научная работа велась также в 817 высших учебных заведениях. Экзамен, которому подверглась эта система, был не идеологическим, а жестким и абсолютным — войной.

Эта же система стала той базой, которая в конце 40-х годов позволила предотвратить перерастание объявленной Советскому Союзу холодной войны в горячую. Она уже обладала достаточными мощностью, гибкостью и научными заделами, чтобы очень быстро выполнить большие программы по созданию ракетно-ядерного «щита» СССР. Достаточно сказать, что первая отечественная публикация о делении ядер при бомбардировке нейтронами (в Радиевом институте) была представлена в журнал «Доклады Академии наук» всего через два месяца после публикации об открытии в 1939 г. деления ядер. Это был результат интенсивной работы, начатой в 1918 г.