Игра Люцифера. Как один человек раскрыл "глобальный заговор", вышел из тюрьмы и стал миллионером - Брэдли Биркенфельд Страница 18

— И шарфы Hermès, и отпадные британские рок-н-рольщики.

— Я привезу тебе сигареты и шарф, — сказал я. — Контрабандой музыкантов я не занимаюсь. А кроме того, я точно не нужен тебе в качестве свахи.

Нужно сказать, что я ни разу не делал Валери никаких намеков. Она была слишком хорошей помощницей. Время от времени мы вместе ходили на вечеринки, несколько раз съездили покататься на лыжах и постоянно подшучивали друг над другом, но я не распускал руки.

Лондонский гамбит оказался невероятно простым, как и описывал Оливер. Приехав в город, я поселился в здании Королевского автомобильного клуба, одного из престижных английских джентльменских клубов, членом которого я был. Клуб располагался на улице Пэлл-Мэлл неподалеку от Пикадилли, он представлял собой роскошный пятизвездочный отель с собственным неплохим рестораном, вкусным кофе, дансингом, библиотекой, двумя барами и спа-салоном — но, черт побери, я же не мог выглядеть, как какая-то дешевка! Затем я нанес визит в отделения банка. Банковские менеджеры в Найтсбридже, на Слоун-сквер и на улице Пэлл-Мэлл встретили меня с радостью, поскольку они не знали, что им делать со всеми этими невероятно богатыми европейскими магнатами, торговавшими огромными многоквартирными домами, контейнеровозами и стартапами. Они сидели на куче денег и ждали, что кто-нибудь в Barclays каким-то волшебным образом сделает эту кучу еще больше. И тут появляюсь я, швейцарский мастер по решению проблем.

— Биркенфельд, старина, мы так рады, что вы здесь. У нас тут имеется румынский клиент, большая шишка в мире недвижимости. У него лежат в нашем банке без дела несколько миллионов фунтов. Мы хотели бы предложить вам взять его в качестве своего клиента в Женеву, чтобы он вел свои дела за пределами страны. Кстати, он любит теннис. Вот его визитная карточка.

И я устраиваю встречу с этим румынским парнем, приглашаю его на ужин в ресторан Quaglino's, где болтаю с ним обо всем, кроме денег: о девушках, скаковых лошадях, кинофестивале в Каннах. А затем я внезапно вытаскиваю из кармана пару билетов.

— Хосро, я где-то слышал, что вы любитель тенниса. У меня тут завалялась пара билетов на очень хорошие места на игру в Уимблдоне на следующей неделе. Почему бы нам не обсудить идею увеличения вашего состояния под солнышком в приятном месте?

— Отлично, Брэдли!

И он был не один такой. Клиенты никогда не приступали к разговору о делах на первой встрече. Я был членом нескольких лучших британских мужских клубов — East India, Royal Automobile — и развлекал там своих потенциальных партнеров, потчевал их отличной едой, скотчем и сигарами, после этого я соблазнял их какой-то из их страстей: показами мод, регби, крикетом, футболом или скачками в Эскоте. Когда фаворит вашего собеседника оказывается на два корпуса впереди остальных, и тот прерывает разговор и с криками вскакивает — это идеальное время для рассказа о хеджевых фондах: в такой момент он согласится почти на все.

После каждого двухнедельного вояжа я возвращался в Женеву и вез с собой от трех до шести папок с инструкциями о переводе миллионов фунтов. Лондон просто передавал мне деньги, будто представителю курьерской службы! Работа была настолько простой, что с ней мог бы справиться и орангутанг, и я доил свою швейцарскую корову, не глядя по сторонам.

Вы наверняка думаете: «Что, и в этом заключалась вся его работа?» Но, поверьте мне, через некоторое время даже такая работа становится изнурительной. Сколько вам нужно изысканных стейков и шариков мороженого, чтобы до смерти захотеть съесть хот-дог и выпить пива в Фенуэй Парке? Я летал как ракета, туда и обратно, привозя документы на миллионы фунтов, изо всех сил надрываясь для своего работодателя и собирая впечатляющее досье из VIP-клиентов с отличными связями. Однако, когда приходило время выплаты премии, она никогда не отражала моих успехов. Конечно, 20 000 долларов — отличный подарок на Рождество, но это ничтожно мало по сравнению с масштабами моих побед.

— Прости, Брэдли, — совершенно искренне говорил мне Оливер. — Это все друзья-англичане.

Затем он тыкал пальцем в полоток.

— Они просто делят между собой то, что причитается тебе.

Оливер был швейцарцем немецкого происхождения. «Друзья-англичане» на словах относились к нему хорошо, но за глаза, уверен, обзывали его «Германом Герингом».

Тем временем американские налоговые органы начали поддавать жару по всему миру. Barclays принялся все активнее избавляться от своих североамериканских офшорных клиентов, а это значило, что почти весь мой список клиентов оказался замороженным. Как-то раз ко мне в офис заглянула Валери.

— Звонит Пол Мейджор, менеджер по связам с клиентами из багамского офиса Barclays Bank.

Я поднял трубку.

— Брэдли Биркенфельд. Чем могу помочь?

— Добрый день, Брэдли. Это Пол Мейджор из багамского офиса. Скажите, пожалуйста, кто у вас возглавляет отдел по работе с американскими клиентами?

— Формально я, но мы больше не ездим в США. А что вы хотели?

— Дело в том, что мы здесь закрываем счета американцев. Не хотим связываться с Вашингтоном. У нас есть здесь один счет, и мы хотели бы знать, нельзя ли перевести вам остаток по нему.

— Насколько велик остаток, Пол?

— Двести.

— Двести тысяч? Мы не работаем с такими маленькими счетами.

Он рассмеялся.

— Не двести тысяч, Брэдли. Двести миллионов.

Я тут же собрался с мыслями.

— У вас клиент с двумя сотнями миллионами, и вы вышвыриваете его из банка?

— Больше никаких американцев. Все кончено. Без обид.

— Никаких проблем! Отправляйте его ко мне.

Но ничего не вышло. Этот жирный кот, калифорнийский магнат по недвижимости, хотел перевести свои деньги в Женеву, однако не был готов подписать соглашение с так называемым квалифицированным посредником (Qualifi ed Intermediary, QI) — это контракт между иностранным банком и налоговой службой США, согласно которому банк предоставляет информацию о доходах клиента с целью налогообложения, сообщает о том, что ему не принадлежат ценные бумаги США, но при этом позволяет клиенту оставаться анонимным. Фактически Barclays хотел, чтобы этот парень заполнил налоговую форму W-9 и оставил себе основную часть своих 200 миллионов, а тот отказывался.

Я некоторое время поразмышлял над этой ситуацией, и поскольку я собирался на Гавайи на свадьбу друга, то решил сделать остановку в Калифорнии и поболтать с этим человеком. Я думал, что смогу заставить его изменить свою точку зрения или как-то еще творчески выманить его деньги.

Перед отпуском я еще раз съездил в Лондон для обычных процедур с выпивкой, ужинами и забалтыванием клиентов их блестящими перспективами. По этому случаю Гарри Пилкингтон, тамошний неотразимый «охотник за головами» из компании Armstrong International, вытащил меня на обед и рассказал о том, что другой швейцарский банк, UBS, был очень заинтересован в том, чтобы переманить меня из Barclays Bank и предложить существенную прибавку к зарплате и кучу других благ. UBS был большим банком, однако я вежливо сообщил Гарри, что мне уже не интересно снова работать на большую фирму, я предпочел бы банк-бутик без всякой бюрократической фигни. Он попросил меня еще раз подумать над предложением. Я отказался.