Битвы алмазных баронов - Сергей Горяинов Страница 18

Князь Н. Д. Лобанов-Ростовский.

Отпрыск древней русской аристократической фамилии, сын эмигрантов «первой волны», выпускник Оксфорда и Колумбийского университета, Н. Лобанов-Ростовский принадлежал к высшему эшелону посредников (класса И. Майского), связывающих советское руководство с глобальными надгосударственными структурами. Впервые он появился в Москве в 70-х годах XX столетия в качестве представителя банка «Уэллс Фарго». Это один из крупнейших мировых финансовых институтов с годовым оборотом более $50 млрд. Наряду с фондом Рокфеллеров, «Уэллс Фарго» является основным источником финансирования Трёхсторонней комиссии — одного из американских клонов «Круглого стола», созданного в начале 70-х годов под руководством Д. Рокфеллера и З. Бжезинского. В «Уэллс Фарго» Н. Лобанов-Ростовский занимал должность вице-президента, курирующего европейское, африканское и ближневосточное направления.

Статус Н. Лобанова-Ростовского был чрезвычайно высок: князь без проблем встречался с высшим руководством СССР, включая члена Политбюро ЦК КПСС, председателя КГБ, впоследствии Генерального секретаря ЦК КПСС Ю. Андропова. По свидетельству Н. Лобанова-Ростовского: «В те поры от меня зависело многое в финансовом аспекте советско-американских отношений». Реалии советского политического процесса князь представлял вполне адекватно: «Насколько я понимаю, уже смертельно больной Андропов хотел сразу сделать лидером Горбачева, но опасался противодействия «партийных старцев» и пошел на промежуточный вариант Черненко (этот человек тоже был смертельно болен и умер через год, ничего не сделав)». После смерти Ю. Андропова князь вошел в «ближний круг» М. Горбачева, установив приятельские отношения с Р. Горбачевой, на почве обоюдного увлечения «русским духовным наследием». Контакты высокопоставленного представителя финансового института, обслуживающего Трехстороннюю комиссию, именно с Ю. Андроповым и М. Горбачевым вряд ли были случайными и с большой вероятностью могут рассматриваться как прямой канал передачи управляющих команд на демонтаж советского проекта.

Итак, Н. Лобанов-Ростовский стал официально представлять интересы «Де Бирс» в СССР в 1988 году. В этом же году произошел еще ряд ключевых для алмазного рынка событий: истек и не был автоматически продлен срок очередного торгового соглашения СССР — «Де Бирс», решением Политбюро ЦК КПСС было создано «Главалмаззолото» на правах союзного министерства, функции экспорта алмазов перешли от Минвнешторга к «Главалмаззолоту». Как показало дальнейшее развитие ситуации, эти события свидетельствовали о переходе «на ручной режим» управлением советским алмазным проектом со стороны «Де Бирс». Необходимость в этом могла возникнуть только в случае отчетливого понимания Оппенгеймерами, что дни Советского Союза сочтены. Трансформация советской алмазной промышленности в преддверии близкой кончины СССР началась намного раньше других отраслей: в очередной раз алмазный рынок выступал в роли модели для англосаксонских клубов.

Раиса Горбачева и Филипп Оппенгеймер (крайний справа).

«Главалмаззолото» возглавил Валерий Рудаков, заместитель министра цветной металлургии СССР. До прихода в Минцветмет он руководил «Якуталмазом» с 1978 по 1983 год. В. Рудаков был в то время одним из немногих представителей советской хозяйственной номенклатуры, кто был осведомлено функционировании алмазно-бриллиантового комплекса СССР в мельчайших подробностях. Он отчетливо видел всю цепочку от горной добычи до экспорта в адрес «Де Бирс» со всеми ее труднообъяснимыми «странностями»: избыточными темпами эксплуатации месторождений, в результате которых добывались алмазы, не востребованные рынком, нерентабельностью «русской огранки», бессмысленным содержанием огромных стоков Гохрана. Причиной такого состояния дел В. Рудаков считал административные разрывы в советском «алмазном трубопроводе» и общую его оторванность от мирового механизма ценообразования. Действительно, «Якуталмаз» добывал кристаллы и сдавал их в Гохран по условным ценам, Гохран часть полученного сырья складировал, часть отправлял на гранильные заводы, опять же, по совершенно условным ценам, часть отдавал «Алмазювелирэкспорту», через который сырье попадало к «Де Бирс», на этот раз по ценам, близким к мировым, но полностью контролируемым транснациональной корпорацией. Мало того, что в этой громоздкой схеме участвовали предприятия четырех союзных министерств, что провоцировало перманентные бюрократические «пробуксовки», ее эффективность в принципе невозможно было оценить из-за того, что внутренние расчеты были построены на произвольно назначенных ценах, не имевших никакого отношения к реальным. Манипуляции с такими ценами легко позволяли делать из реально убыточных предприятий рентабельные, но в целом, весь советский алмазно-бриллиантовый комплекс производил впечатление хорошо организованного хаоса, главной задачей которого было поддерживать и укреплять монопольное положение «Де Бирс».

Валерий Рудаков.

Получив возможность с высоты министерского кресла увидеть полную картину, В. Рудаков пришел к закономерному выводу: хаос можно прекратить, если сосредоточить все звенья алмазно-бриллиантового комплекса — от добычи до продажи — в одной структуре, которая стала бы самостоятельным игроком на мировом рынке. А проще говоря — создать «советскую «Де Бирс». С такой плодотворной идеей новоиспеченный замминистра пришел к своему руководителю — престарелому сталинскому «зубру» П. Ломако. Реакция последнего была вполне предсказуема: «Знаешь, сынок, я к тебе очень хорошо отношусь. Но если ты еще раз заговоришь об отделении, я тебе башку оторву» (П. Вечерин. Горный инженер Валерий Рудаков, М., 2009 г.). Такую фразу из уст бывшего комиссара отрядов по борьбе с бандитизмом следовало воспринимать серьезней, чем просто милую шутку, и на некоторое время инициатива В. Рудакова была предана забвению.

Идея В. Рудакова была совершенно правильная в коммерческом плане, но она имела один принципиальный недостаток — полностью противоречила той роли, которой отводили СССР англо-саксонские клубы, роли пассивного продавца сырья, не обладающего возможностью влияния на ценообразование на глобальных рынках. Создание «советской «Де Бирс», безусловно, потенциально создавало возможность самостоятельной игры. Конечно, это понимал и многоопытный член ЦК КПСС П. Ломако. Но в отличие от В. Рудакова он также понимал, что хаос в советском алмазно-бриллиантовом комплексе не случаен, он спланирован, собственно говоря, это есть единственная форма его существования, согласованная со «старшим партнером». Шел 1983 год — демонтаж советского проекта еще только обсуждался, еще только намечались первые шаги на этом пути, и СССР пока должен был выполнять свою задачу в четко определенных границах.