Шелепин и ликвидация Бандеры - Леонид Млечин Страница 16

На следующий день после уничтожения Бандеры Богдан Сташинский был уже в Восточном Берлине, где его вновь поздравили с удачно выполненным заданием.

3 ноября 1959 года постановлением президиума ЦК КПСС был утвержден проект указа президиума Верховного Совета СССР о награждении Богдана Николаевича Сташинского орденом Красного Знамени. В ту пору награды нелегалам давали нечасто.

В сопроводительной записке заместитель председателя КГБ и куратор первого главного управления (внешняя разведка) генерал-полковник Петр Иванович Ивашутин писал, что Сташинский «в течение ряда лет активно использовался в мероприятиях по пресечению антисоветской деятельности украинских националистов за границей и выполнил несколько ответственных заданий, связанных с риском для жизни».

6 ноября председатель президиума Верховного Совета СССР маршал Ворошилов подписал закрытый указ. Сташинского привезли в Москву получать награду. Богдану Николаевичу вручил орден сам председатель КГБ Александр Николаевич Шелепин. Это была высокая честь.

Председатель КГБ говорил о блестящем будущем, которое ожидало молодого чекиста. Богдану Николаевичу невероятно нравилась шпионская работа, он просто наслаждался своей новой жизнью. И на него возлагали немалые надежды. Но большим планам госбезопасности помешала любимая женщина Сташинского.

В ГДР на танцах он познакомился с девушкой по имени Инге Поль. С благословения начальства у них начался роман. Она работала в парикмахерской, ее отец владел авторемонтной мастерской. Они с Инге Поль обручились.

Богдан Николаевич попросил у председателя КГБ разрешения вступить с немкой в брак. Шелепин наставительно объяснил, что чекисту-нелегалу позволительно жениться только на проверенном человеке, на женщине, способной стать надежной подругой и помощницей. Тем более что Сташинскому предстоит пройти переподготовку и получить новое задание — на сей раз в Англии или в Соединенных Штатах.

— Работа вас ждет нелегкая, но почетная, — со значением сказал ему Шелепин.

Сташинский стоял на своем. Доказывал, что его невеста будет таким же верным человеком, как и он сам. Доброжелательно настроенный Шелепин, недавний вождь комсомола, сдался. Герою позволили вернуться в Восточный Берлин, чтобы он забрал Инге Поль.

23 апреля 1960 года они поженились. Сначала зарегистрировали отношения, а потом обвенчались в церкви. В представительстве КГБ затею с венчанием не одобрили, но Сташинский настоял на своем: он должен вести себя, как настоящий немец.

Когда Богдан Николаевич признался невесте, что на самом деле он не польский немец, а сотрудник советской разведки, она не обрадовалась. Предложила вместе бежать на Запад. Сташинский не хотел:

— Мне предстоит учеба. После этого они так и так пошлют нас на Запад. Тогда мы и решим, что нам делать.

В мае с документами на имя супругов Крыловых они приехали в Москву на инструктаж и переподготовку. Поселили их в служебной квартире, которая прослушивалась, и Сташинский это обнаружил. Обиделся и пожаловался своему начальству. А вот этого делать не следовало. Чекист обязан понимать необходимость контроля и проверок. Начальство и без того было весьма разочаровано: герой-ликвидатор оказался не таким уж надежным и исполнительным оперативником, каким казался.

Когда Инге забеременела, Сташинский, как положено, доложил, что в семействе ожидается пополнение.

— Вам придется сделать аборт или оставить ребенка в детском доме, — таков был категорический ответ куратора. — С учетом вашего будущего задания ребенок вам будет только мешать.

Но Богдан и Инге хотели ребенка. Пребывали в отчаянии. Инге сказала, что поедет рожать домой, тогда их ребенок станет гражданином ГДР и московские начальники ничего не смогут сделать.

— Когда ты родишь, — согласился Сташинский, — то напишешь личное письмо Шелепину. Он нам не откажет, разрешит мне поехать к тебе. Тогда мы уйдем на Запад втроем.

КГБ разрешил Инге вернуться на родину, в социалистическую ГДР. 31 марта 1961 года она родила мальчика. Его назвали Петером. Но вытащить мужа из Советского Союза Инге не смогла. Решила ехать к Богдану. Но произошло несчастье: ребенок заболел и умер.

В полном отчаянии она позвонила мужу:

— Петер мертв!

Сташинский попросил разрешения поехать на похороны сына: в такую трагическую минуту он не может оставить жену одну. В комитете госбезопасности сочли за благо его отпустить, опасаясь, что иначе он сорвется с тормозов.

В ГДР они с женой должны были обязательно ночевать на объекте представительства КГБ в Карлсхорсте. Если Сташинский куда-то направлялся, обязан был предупреждать свое начальство. За ним присматривали.

12 августа 1961 года, в субботу, чекисты отвезли Сташинского в дом тестя. Несколько часов вся семья провела в приготовлениях к похоронам мальчика, назначенным на следующий день. После обеда Богдан и Инге через черный ход вышли из дома и несколько километров до ближайшего города прошли пешком. Там взяли такси и доехали до Восточного Берлина. Сменили машину и добрались до вокзала.

Из одного сектора Берлина еще можно было свободно перейти в другой. Восточногерманская полиция даже не проверила у них документов. Вечером они уже были в Западном Берлине и обратились к американцам. Когда Сташинский признался, что работает на КГБ, их вывезли в ФРГ.

Богдан Сташинский обо всем рассказал западногерманской полиции. Он бежал вовремя. На следующий день, тринадцатого августа, появилась стена, надолго отделившая Восточный Берлин от Западного.

Следствие шло долго — больше года. Сташинского судил Федеральный суд в Карлсруэ. Через три года после убийства Степана Андреевича Бандеры. На суде выступала его дочь Наталья:

— Исполняется три года, как мой отец умер по дороге в больницу. По свидетельству подсудимого, мой отец был преступно убит с помощью отравленного оружия. Это не первое убийство в нашей семье. Почти все родственники моего покойного отца и моей матери погибли от вражеских рук.

Когда Наталья Бандера была совсем маленькой, ее отца держали в немецком концлагере. После войны, когда она подросла, жизнь лучше не стала:

— Мы с матерью под вымышленными фамилиями вынуждены были скрываться от советских эмиграционных властей и госбезопасности, агенты которых действовали на всей территории Германии и Австрии. С отцом виделись мы редко, он проведывал нас несколько раз в год. Я вспоминаю, как я болела и спросила маму, кто этот чужой пан, который склонился над моей кроватью и гладит меня. Я совершенно забыла своего отца.

Только подростком она узнала свою настоящую фамилию:

— В тринадцать лет я начала читать украинские газеты и много читала про Степана Бандеру. Со временем стала догадываться, что это мой отец.

Но эту тайну Наталья Бандера хранила от своих совсем еще маленьких брата и сестры, чтобы они не проговорились, играя во дворе с другими детьми. Ее мать всегда боялась, что советские агенты доберутся до ее мужа.