Россия. Сталин. Сталинград. Великая Победа и великое поражение - Владимир Бушин Страница 16

В дни празднования нашей великой Победы над фашистской Германией было много разного, всего и не охватишь, и не припомнишь. Поэтому мы хотим привлечь внимание читателей ко вкладу во всенародное торжество лишь одной небольшой, но мощной группы московских интеллектуалов. Вы их знаете: писатель Васильев, который Борис Львович,― член КПСС с 1952 года, лауреат-разлауреат, президентский пенсионер; его коллега Даниил Гранин ― Герой, лауреат, помимо советских еще и немецких премий, президент Фонда какого-то Меншикова; Александр Яковлев, академик в особо крупных размерах, и, конечно же, бессмертный сибиряк- оклахомец Евгений Евтушенко, которому в Израиле уже стоит памятник. Кому-то из них, увы, перевалило за восемьдесят, одному под девяносто, и даже юному тираноборцу Евтушенко уже за семьдесят.

Вот собрались они накануне юбилея на страницах «Новой газеты» и дали дружный праздничный залп: пук!., пук!., пук!., пук!

Перед началом пальбы и фейерверка Б.Васильев уверенно заявил: «Это последняя круглая дата». Как? Почему? Время исчезнет, что ли? Отмечали же мы даже тысячелетие христианства на Руси. Борис Львович уточняет: «До следующей круглой даты вряд ли доживут те, кто жертвовал собой в боях…» Ну, кто пожертвовал, тот и до первого Дня Победы не дожил. Писатель, к сожалению, не всегда умеет точно выразить свою мысль, но не будем придираться: годы! Смысл-то понятен: он нас, фронтовиков, заранее хоронит. И это некрасиво. Конечно, если принять во внимание, что ныне в результате ельцинско-путинских реформ средняя продолжительность жизни мужчин упала на 15 лет до уровня 58-ми, то писатель прав.

Однако же, с другой стороны, писателям-фронтовикам Анатолию Калинину и Михаилу Алексееву под 90, Сергею Михалкову за 90, Игорю Моисееву под 100, Борису Ефимову за 100… Да продлят небеса их годы! И вот вместо того, чтобы пожелать фронтовикам ефимовского долголетия, тов. Васильев суетится насчет могилки для нас. Ах, как некрасиво… Впрочем, только ли этот «пассаж» удивляет и поражает? Прислушаемся и к другим изречениям Б. Васильева…

К теме Великой Отечественной, к юбилею Васильев подбирается издалека ― от Октябрьской революции, от Ленина, от Брестского мира. Один из его заходов выглядит так: «В конце прошлого века вышли воспоминания бывшего адъютанта генерала Людендорфа». Сразу ворох вопросов: когда именно вышли? Где? На каком языке? Как имя адъютанта? Как его воспоминания озаглавлены? Почему этот безымянный адъютант проснулся только недавно? Где он был со своими увлекательными, но безымянными воспоминаниями раньше? Неужели не понимаете, тов. Васильев, что в дни, когда кругом столько вранья и спекуляций, читатель, не получив ответа ни на один из поставленных вопросов, деликатно скажет вам: «Борис Львович, поищите дураков в другой деревне».

Но писатель трусит дальше: «Адъютант сообщает, что Ленин после отречения царя Николая обратился к германским властям с просьбой переправить его в Россию». К каким властям ― к самому кайзеру, что ли? А если и так, что в этом плохого? Не просил же Ленин войск для захвата Петрограда или Москвы, а хотел использовать немцев всего лишь как средство своей репатриации. Право, застань меня в 41 — м году война в Швейцарии, как Ленина в 14-м, я тоже мог бы обратиться с такой просьбой даже к Гитлеру.

Дальше: «Ленину был предоставлен поезд из четырех вагонов (спальный, ресторан, охрана и багажный)…» Как роскошно! Видно, уже известно было, что едет будущий глава правительства России. «В Берлине адъютант (тот самый, поручик Киже, вида не имеющий) на машине отвез Ленина к Лю- дендорфу». О, это уже интересно, но как этот Киже узнал Ленина ― по портретам в букваре?