Суверенитет духа - Олег Матвейчев Страница 16

Вот, скажем, переход человечества от природного состояния «войны всех против всех» к феодальному (эпохе господства и рабства) — была революция, революция нешуточная! Или переход от состояния господства и рабства (деградация господ и освобождение рабов и их взаимное признание друг друга свободными) это тоже была революция ого-го! Целый этап в истории! А сейчас что случилось? Где переход к чему-то новому? К какой-то новой форме? Как и предсказывалось, основное содержание эпохи — это продолжающийся последний этап, то есть продолжающееся освобождение человечества, продолжающаяся эмансипация… Особенно бы порадовала Гегеля американская гражданская война, война за то, чтобы вопреки экономической эффективности люди освобождались от владения рабами только потому, что ИМЕТЬ РАБОВ НЕДОСТОЙНО ГОСПОДИНА. Гегель, скорее всего, приветствовал бы и революцию в России, если бы она была просто избавлением от сословий, настаиванием на господском положении всех.

21. Недаром все гегельянцы XX века поддерживали тезис о «конце истории», хотя и делились на лагеря. Те, кто выделял у Гегеля тему, связанную с суверенитетом государства, с его независимостью от международного права, с оправданием войн, смертной казни и жесткого воспитания, такие как Джентиле, Кроче, Ильин, Кронер, Глокнер, Шмидт, были патерналистами, вплоть до поддержки фашизма. Те, кто настаивал на темах, связанных со свободой, эмансипацией: Кожев, Батай, Колингвуд, Ипполит, Фукуяма были в разной степени «либералами». Недаром Фукуяма написал свою знаменитую статью «Конец истории», где по сути повторил сказанное Гегелем: в истории ничего нового больше не произойдет, только подтягивание арьергарда к авангарду — современным эмансипированным обществам.

Надо обладать тупостью, пошлостью и бездарностью Поппера, чтобы считать Гегеля неким прислужником власти. На самом деле Гегель всю жизнь был настоящим последовательным либералом (то есть тем, кто считает сущностью человека свободу и на этом строит все социальные теории и историософию). Он даже приезжал специально пожать руку умирающему наполеоновскому генералу.

В 1808 году Гегель был одним из немногих немцев, кто приветствовал приход Наполеона. В патриотическом угаре его голос звучал как голос «диссидента», «пятой колонны», «предателя», «западника», «вольтерьянца».

Бог свободен, значит истинный либерал должен верить в Бога. Государство возникло как свобода одного, развивалось далее как свобода некоторых (Греция, Рим) и пришло к тому, что служит защите прав и свободы всех. Значит, истинный либерал должен быть государственником.

Собственность есть проявление свободной воли и власти человека как свободного существа над вещью природы, собственность делает свободным. Значит, истинный либерал должен быть за собственность, против всяких коммунизмов.

Так что и либералы и государственники одинаково являются «гегельянцами», часто сами того не зная, равно как и многие «прогрессисты» с «консерваторами». И от того-то так трудно классифицировать самого Гегеля. Его, который объемлет целое, стараются сделать частью себя же самого: то либералом объявят, то фашистом, то коммунистом. А он просто все это вместе взятое. Ведь главный принцип его диалектики в том, чтобы признавать истину за всем сущим, только понимать и устанавливать границы. Все люди правы, но в кругу определенных феноменов, когда какой-то принцип начинает вылезать в чуждые ему сферы, он из истинного превращается в ложный.

22. Особо, в связи с большими историческими заслугами, надо отметить Маркса, который, безусловно, также был гегельянцем. Маркс признает тот же взгляд на историю человечества, что был изложен выше, но последний этап, государство свободных личностей, называет коммунистическим, так как там все люди не только господа, но и братья, так как нет рабов и господ, нет и экономической эксплуатации, хоть прямой, хоть денежной. Ведь, по Марксу, дело в том, что Гегель поторопился объявить современные ему общества свободными. Господство политическое сменилось господством экономическим. Закрепощенные рабы сменились экономическими рабами-пролетариями. Вот когда не будет хозяев и наемных, а все будут акционерами единого хозяйственного механизма, тогда уже можно говорить об истинно современном обществе.

Маркс говорит, что сами термины «господин» и «раб» имели смысл, когда была их противоположность. Когда диалектика закончена, и свободные личности признают друг друга, возникают братство и товарищество свободных коммунаров. Когда процессы эмансипации человечества будут доведены до конца, то войн не будет, так как все свободные народы признают свободу других.

Маркс отказывается говорить о «конце истории». Начиная с середины XIX века классический либерализм и сам начинает впадать в кризис. Да, конечно, молодежь и интеллигенция стремились быть «прогрессивными» и «современными» в плане политических свобод и разного рода эмансипаций, но гораздо моднее и современнее было быть… социалистом или коммунистом.

Весь мир видел успехи капитализма, весь мир видел успехи науки и промышленности, весь мир понимал, что прогресс неумолим, и весь мир стал понимать, что и капитализм так же уйдет, как ушел мир, который был до капитализма. Тот, кто первым покажет, что это будет за мир, кто нарисует призрак будущего, кто заполнит вакантное место могильщика капитализма, тот обречен на великую любовь всех прогрессивных людей.

К. Маркс прекрасно составил свой «Манифест». Он спекулировал на том, что совсем недавно видели все вокруг — как буржуазия расправилась с феодализмом. И показывал, что абсолютно та же судьба ждет буржуазию. Пролетариат не придумывает ничего нового, он просто продолжает дело, начатое буржуазией, и уже скоро без нее.

То, что пролетариат берет с буржуазии пример во всем, сквозит в каждой строчке «Манифеста». Ничто не вечно, не вечно и нынешнее состояние истории. Наоборот, говорит Маркс, только теперь начинается самое интересное, только теперь человечество вступит в «царство свободы». История прежде развивалась принудительно, как судьба, согласно изложенной выше «диалектике господина и раба». Теперь кончилась эта диалектика вместе с господством и рабством, кончилась история как рок, началась история, в которой человечество само себе хозяин, само делает себя. Человечество за время своей истории показало все, на что способно. Методом проб и ошибок оно нащупало правильный путь, теперь будущее поколение избавлено от необходимости искать самому, можно взять готовые «методы» (по-гречески, методос — дорога-колея), готовые «техники» (технэ по-гречески — искушенность, опыт, которому можно научить, который можно алгоритмизировать).

Собственно прогресс свободы и эмансипации в истории и определяется тем, насколько тот или иной народ или человек уже способен мыслить технологически и методологически. Кадры и техника есть производительные силы — базис общества, все остальное — надстройка. Сам Маркс, вслед за Гегелем, говорил о «естественном состоянии», а вот состояние «господства — рабства» для него было разнообразным. Признавались азиатская, наиболее откровенная форма «господства — рабства», чуть более прогрессивная античная форма, еще более продвинутая феодальная, европейская форма, и… современная капиталистическая форма, которая все еще есть господско-рабская модификация, правда замаскированная.