Россия никогда не сдавалась. Мифы войны и мира - Владимир Мединский Страница 15

В 2004 г. появился 912-страничный российско-польский сборник документов и материалов «Красноармейцы в польском плену в 1919–1922 гг.». Несмотря на то, что сборник составлялся при доминирующем влиянии польской стороны, — вывод можно сделать один: такие действия польских властей спустя годы в Нюрнберге квалифицировали кратко — «преступления против человечности».

Польский исследователь Велевейский писал о приказах генерала Сикорского (будущего премьера Польши) расстрелять из пулеметов 300 российских военнопленных, а также распоряжениях генерала Пясецкого вообще не брать живыми в плен российских солдат. Солдаты 49-го пехотного полка 5-й польской армии расстреляли из пулеметов 200 пленных казаков в качестве «возмездия». Польский историк Хандельсман, бывший в 1920 г. добровольцем, также вспоминал, что «наши комиссаров вообще не брали живьем». Это подтверждает и участник варшавской битвы Кавчак, который описывает, как командир 18-го пехотного полка просто вешал всех (!) взятых в плен комиссаров.

Аналогии с событиями, происходившими на 20 лет позже, неизбежны. «Их следует немедленно, то есть еще на поле боя, отделять от других военнопленных. После того как они отделены, их необходимо уничтожать», — это из «приказа о комиссарах» немецкого фельдмаршала Кейтеля. Кейтель, к слову, впоследствии был казнен по приговору Нюрнбергского трибунала как один из главных военных преступников Рейха.

Мрак и туман по-прежнему окутывает тайну массовой гибели красноармейцев в польском плену. Стшалково, Шиптюрно, Ланьцут, Тухоль, а еще Пикулице, Коростень, Житомир, Александров, Луков, Остров-Ломжинский, Ромбертов, Здунская Воля, Торунь, Дорогуск, Плоцк, Радом, Пшемысл, Львов, Фридриховка, Звягель, Домбе, Демблин, Петроков, Вадовицы, Белосток, Барановичи, Молодечно, Вильно, Пинск, Ружаны, Бобруйск, Гродно, Лунинец, Волковыск, Пулавы, Повонзки, Ровно, Стрый, Ковель и др. Скорбный список мест/лагерей, где страдали и гибли наши плененные солдаты. Наши!

Российское военно-историческое общество решило установить им памятник. Так, как мы делали этим летом и в других городах и странах. Поблизости, в городе Гагарине-Гжатске, Смоленской губернии, поставили часовенку — памятник 2000 (!) пленным русским солдатам и офицерам, вопреки всем правилам «благородной войны 1812 года» расстрелянными при отступлении солдатами Наполеона (видимо, чтобы не кормить). Кстати, по мнению некоторых исследователей, это бессмысленное преступление, приведшее в бешенство самого императора французов, — тоже совершили тогда поляки. В нескольких городах Франции, в Шампани, поставили увенчанные золотыми орлами обелиски в память русских солдат, погибших в Заграничном походе нашей армии 1813–1814 гг. В городке Вязьма (помните «Вяземский котел» 41-го?) воздвигли монумент в прискорбную память десятков тысяч советских воинов, сгинувших в гитлеровском лагере Дулаг-184. Этот лагерь, цинично названный «пересыльным», был превращен в настоящий конвейер смерти, пересылавший тела и души — исключительно и только — на тот свет. В Италии (Южный Тироль) нами установлены 10 000 имен русских военнопленных, умерших в лагерях периода Первой мировой. Наконец, сейчас ведутся мемориальные работы во Львове (Западная Украина). Везде гибель наших воинов, тем более пленных, особенно на чужой земле и при самых разных обстоятельствах — тема деликатная. Но везде мы встречаем понимание и уважение к нашим инициативам.

А в Польше почему-то поднялась странная шумиха. Министр иностранных дел, глава воеводства, мэр Кракова, какие-то партии и союзы — все начали верещать о подлой «провокации» РВИО. И о чем, по сути, речь? О скромном памятнике с крестом на… кладбище! И только…

Дело, думается, в другом.

После 1945-го тема погибших в концлагерях красноармейцев нами стыдливо не поднималась. За освобождение польской земли от гитлеровцев, «прославившихся» там Освенцимом и Майданеком, отдали свои жизни 600 тысяч советских солдат. Стоило вспомнить про Тухоль, про другие польские лагеря смерти для русских — и неизбежно встал бы вопрос, а ради кого они умирали? Как же так, польские товарищи по социалистическому лагерю?

И мы благородно молчали. В плане «ответной любезности» польские товарищи не вспоминали про Катынь.

Рассуждали просто: жестокостей было в те времена много, пусть мертвые хоронят своих мертвецов.

А кто помянет старое — тому известно что.

Но вот после крушения соцлагеря — что тут началось… Какая истерика вокруг вины России во всех польских бедах — от разделов времен Фридриха II и Екатерины Великой до Катыни и несчастного самолета. Мы, в общем, по катынскому делу не отнекивались. По Катыни много было и есть споров о точном числе погибших польских офицеров. Но в любом случае — даже один-единственный военнопленный, расстрелянный без суда и следствия, — это военное преступление. Мы это признаем. И факт налицо: в Катыни стоит величественный мемориал польским воинам. Каждый год — туда паломничество поляков.

А в местах массовой гибели наших красноармейцев в той же Тухоли или Кракове? Или Катынь «как бы была», а Тухоли и т. п. «как бы и не было»?

И было бы все совсем мрачно, если бы не один факт.

Не один маленький штрих.

Несмотря на бессмысленную истерику официальных польских властей, простые поляки обращаются к нам — просят дать валютный счет.

Они хотят перечислить личные средства на памятник советским военнопленным в Кракове.

Ибо у простых честных людей — есть совесть.