Американское иго. Зачем дяде Сэму русские рабы - Максим Калашников Страница 15

* * *

Тяжелая борьба предстоит на культурном фронте. Антиглобалистским и националистическим властям понадобится восстанавливать этику накопления и труда, а не потребления. Придется заставлять народ больше работать и откладывать деньги, чем развлекаться. А для этого нужно покончить с нынешней «телевизионной культурой», которая, собственно говоря, и разрушает этику труда.

Профессор Лестер Туроу в книге «Будущее капитализма» (1997 г.) считает, что разрушается та мораль, которая и подняла Америку к вершинам могущества: трудиться и копить деньги, соблюдая при этом законы. Телевизор, сотни его викторин или игр типа «Колеса удачи» учат совсем другому. Счастье — немедленно. Нет, нет, нет, мы хотим сегодня… «Индивидуальное потребление прославляется как единственный предмет личного честолюбия, индивидуальное достижение — как единственная законная цель. Для телевизионного героя нет смерти и ограничений реального мира. Нет долга и жертвы, нет общественной обязанности, нет общего блага. Любое поведение считается законным: ценности воплощаются не в действиях людей, а в их чувствах. Чувствуйте, но не думайте. Общайтесь, но не обещайте. Воспитывается цинизм, поскольку все герои в конечном счете изображаются как глупцы…

Под давлением средств массинформа, не верящих, что готовность ждать имеет какую-либо ценность, процент людей, верящих в ценность упорного труда, за последние десять лет упал с 60 до 44 процентов. Разрушение прошлого и устранение социальных механизмов, которые связывают личный опыт человека с опытом прошлых поколений, представляет жуткое явление конца XX века.

В нынешнем мире сосед, которого чаще всего приглашают в гости, — это нереальный сосед. Это телевизионная семья, которая гораздо (примерно вчетверо) богаче реальной средней американской семьи. Она оставляет у настоящей американской семьи крайне преувеличенное, ошибочное представление о том, насколько богат средний американец. Сравнивая себя с этой мифической семьей, все испытывают в конечном счете чувство ущербности.

В мире «средств» никто никогда не работает, кроме полицейских и торговцев наркотиками. Мир телевидения — это мир потребления без производства. В прошлом, если верить телевидению, ничего не надо было делать, чтобы обеспечить хорошую жизнь в настоящем. И в настоящем ничего не надо делать, чтобы обеспечить потребление в будущем. Инвестиций в будущее просто не бывает. Но капиталистическая экономика должна делать инвестиции в будущее, если ей суждено выжить.

Капиталистическая культура и телевизионная культура превосходно подходят друг к другу, поскольку обе заинтересованы в деньгах. Но их ценности несовместимы. Первая должна иметь в виду будущее, вторая же не видит никакого будущего, если это будущее требует жертв… Трудно даже представить себе возбуждающий телевизионный спектакль о людях, терпеливо откладывающих потребление для того, чтобы инвестировать в будущее…»

Это очень важно. Туроу все время твердит о том, что США для выживания надо гораздо больше денег тратить на образование, высокие технологии, на воспитание молодежи. То есть жрать и роскошествовать поменьше, побольше сберегая. Но мешает телевизор. «…Официально он поет гимны капитализму, но неофициально прививает целый ряд антипродуктивных ценностей. Имя этой игры — потребление. Никто не должен откладывать немедленное удовлетворение своих желаний. В стране телевидения примечательным образом отсутствуют творцы и строители. Временные кругозоры становятся все короче и вследствие идеологии телепрограмм, и ввиду способов подачи материала — все более быстрых переходов от одной сцены к другой. Поставьте хронометр во время вечерней программы новостей и измерьте, сколько времени телевизор отводит любому сколь угодно важному предмету.

Может ли деятель телевидения делать инвестиции и реформы, важные для будущего?.. Он — крайний потребитель в настоящем. Откуда ему взять ценности для поддержания необходимых вложений в образование, научно-исследовательские работы и инфраструктуру? Что же случится, если их не будет?»

В общем, в таком варианте Западу придется покончить с нынешним раздольем гедонизма и вернуться к пуританской морали образца советской и американской 1910–1950-х годов.

* * *

Так что, читатель, будущее мира колеблется между фашизмом и национализмом, переходящим в национал-социализм. Вот почему мы сделали шокирующий вывод о том, что в 1945 году история была «заморожена», и вот теперь, после гибели СССР, этот лед растаял.

Нам придется жить в очень жестоком мире.

Быть может, вариант деглобализированного мира со взлетом национализма станет отнюдь не самым худшим для русских. Во всяком случае, нам будет легче разговаривать с европейцами, которые станут отчаянно нуждаться в наших энергоресурсах. Их агрессивные устремления можно будет погасить угрозой ядерного уничтожения. Кроме того, Европе в этом сценарии будущего будет не до экспансии — слишком много сил поглотит процесс внутреннего переустройства старого континента. Куда более актуальными для Европы окажутся задачи обороны от проникновения в нее мусульман. Да и память о неудачных вторжениях в Россию прошлых двух веков скорее всего удержит наших соседей от повторения этих попыток. Зато возникают предпосылки для формирования союза против Америки. Но тут уж многое будет зависеть от того, насколько успешно мы сами справимся с укреплением своего Русского мира.