Как пережить кризис. Уроки Великой депрессии - Анатолий Уткин Страница 14

Книгу Как пережить кризис. Уроки Великой депрессии - Анатолий Уткин читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!

Как пережить кризис. Уроки Великой депрессии - Анатолий Уткин читать онлайн бесплатно

Как пережить кризис. Уроки Великой депрессии - Анатолий Уткин - читать книгу онлайн бесплатно, автор Анатолий Уткин

(так назвала группу советников Рузвельта газета «Нью-Йорк тайме») далеко не всем было известно, поскольку Рузвельт опасался мнения, что он находится под влиянием безответственных радикалов. Не афишируя союз политики и науки, они наслаждались обществом друг друга — Рузвельту нравилось слышать свежие идеи, а профессуре импонировало быть призванной и значимой, быть ответственной — давать советы в годину национального кризиса.

Обычно «мозговой трест» собирался у губернатора в Олбени, приезжая вечерним поездом к ужину. Разговор за столом шел вольный, пока Рузвельт не уводил всю группу в соседнюю комнату к камину, здесь-то и начинался подлинный мозговой штурм проблем. Рузвельт привыкал слушать, нередко сводя свою роль к острым вопросам, стимулирующим независимые мнения. Несмотря на сухой закон, каждый мог подойти к бару, важно было не утратить такт метронома вопросов неутомимого губернатора. В районе полуночи Рузвельт, по привычке размахивая мундштуком, начинал как бы резюмировать услышанное. На этом этапе присутствующим нередко удавалось убедиться в подлинном гении политика — умении услышать и оценить новое, отделить неортодоксальное от рутинного. Научных светил не могло не подкупать восхищение перед их смелыми мыслями, восторг перед очерченным новым ракурсом, признательность за умение сформировать оригинальный подход.

Видимым миру итогом этих «мозговых штурмов» стали радиообращения Рузвельта. Профессора иногда не в меру увлекались и выходили за рамки политических реалий, их сркдения иногда были слишком отвлеченными или не в меру радикальными. Но нация судила и о другом — губернатор крупнейшего штата не погряз в рутине, не стал жертвой политиканства, не утратил критического чутья. И главное, он упорно искал выход из ситуации, где даже признанные авторитеты свели свои рецепты к призыву «подождать и потерпеть».

Уже в первом десятиминутном радиообращении к нации — новой форме общения, — прозвучавшем 7 апреля 1932 года, была изложена общая прогрессист-ская программа действий, в которой говорилось о «забытом простом человеке на дне экономической пирамиды». Он будет сражаться за этого человека. Миллионы американцев едва ли не впервые услышали представителя первого плана национальной сцены, который проявлял о них заботу, который не ждал решения всего и вся от неведомых и непредсказуемо действующих сил рынка. Они слышали политика, который призывал взяться за дело немедленно.

Ничто не вызывало у Рузвельта такой ярости, как принятый в националистическом ослеплении закон Смита—Хоули, поднявший внешний таможенный тариф Соединенных Штатов примерно до 60 процентов стоимости ввозимых товаров. В речи 2 февраля 1932 года он охарактеризовал его как удар и по мировой торговле, и по американскому экспорту, а следовательно, удар по главным рычагам американского влияния. Рузвельт страстно призывал отказаться от возведения стен между торговыми блоками, что, по его мнению, неизбежно вело к отчуждению и конфликтам. Самая мощная индустриальная машина мира — США — страдала от этого в первую очередь. (Придет время, и таможенный тариф США будет понижен к концу тридцатых годов до 13 процентов.)

Но изоляционизм правил бал и в экономике, и в политике. Отражая страх американской буржуазии перед более дешевым импортом, надеясь «отсидеться» за тарифным забором, американский конгресс выступил в 30-е годы противником вовлечения Соединенных Штатов в экономические и политические процессы за пределами своего полушария. Несмотря на то что на Дальнем Востоке и в Европе очевидным образом возникали два очага мировой войны, конгресс всеми силами сдерживал любые попытки США выйти на широкую международную арену.

Американская дипломатия, на взгляд Рузвельта, не была гибкой, она не предусмотрела англо-французского сближения после войны, она не сумела расколоть союзников, не смогла сыграть на противоречиях победителей и побежденных, не использовала фактор общности западных держав перед Октябрьской революцией в России. Возможность для Америки взойти на командные высоты была отодвинута изоляционистской буржуазией, боящейся в погоне за большим потерять гарантированно имеющееся — зону влияния в Западном полушарии. Нового шанса возглавить мировое развитие пока не было видно. Но этот шанс, полагал оптимист Рузвельт, появится, и пока следовало исподволь готовиться к его приходу.

В апрельском радиообращении 1932 года Рузвельт отошел от прежнего дружелюбия. «Эти несчастливые времена взывают к созданию планов, которые исходят из нужд забытого человека, находящегося в самом низу экономической пирамиды». 23 мая 1932 года Рузвельт обратился к аудитории в Атланте со следующими словами, которые характеризуют его политический метод: «Страна нуждается, если я верно понимаю ее состояние, в смелом, постоянном экспериментировании. Здравый смысл диктует: избери дорогу и попытайся пройти по ней. Если она не верна, признай это честно и постарайся пройти по другой дороге. Но, прежде всего, не будь пассивным, пробуй сделать хотя бы что-нибудь. Не стоит ждать от миллионов нуждающихся вечного молчаливого терпения». Это правило должно быть названо золотым для реформаторов всех эпох.

Будущее еще было великим неизвестным, но в кармане у Рузвельта уже лежали написанные его помощником Моли предложения радикально изменить всю систему: создать прочную опору демократической партии на основе союза рабочих и фермеров; увеличить налоги на корпорации; постараться перераспределить доходы. Федеральное правительство укрепит свои позиции, если возьмет на себя заботу о помощи бедным, об общественных работах для безработных, особенно молодежи, на национальных стройках. Фермерам следует предоставить помощь и дать справедливую долю в контроле над перерабатывающей промышленностью. На внешнеполитической арене, где Германия и Япония стали активно искать лучшее место под солнцем, следует признать Советский Союз. Судьба всех этих планов и наметок зависела от степени массовой поддержки, а в конкретной плоскости — от решения конвента его собственной партии.

Кризис и рабочий класс

Экономический кризис уже отразился на внутриполитической обстановке в США. В 1929–1934 годах в стачках участвовали более 3,5 млн рабочих. В 1932–1933 годах при участии коммунистов состоялись национальные конференции фермеров, принявших решение о необходимости совместной с рабочими борьбы против гнета монополий. Протест фермеров против низких закупочных цен выразился в отказе продавать сельскохозяйственные продукты оптовым монополистическим объединениям. В 1930 году демократическая партия завоевала большинство мест в федеральном конгрессе. Республиканцы стали крайне непопулярными.

Но внутренняя и внешняя программы выхода из кризиса, предлагаемые Рузвельтом, хотя они были едва намеченными, сразу вызвали противодействие. Разумеется, консерваторы в обеих партиях увидели противника. Прежний союзник Аль Смит отбросил уже не куртуазность, а вежливость: «Я снимаю свое пальто и бросаюсь в драку против кандидата, который обращается к рабочему классу страны с демагогическим призывом противопоставить один класс другому, богатых бедным».

Хладнокровная калькуляция летом 1932 года, подсчет вероятного соотношения сил решающей осенью заставили Рузвельта несколько смягчить свои позиции. Он видел, что обходит своего противника из республиканской партии — Гувера, и боялся обращением к жгучим вопросам предстать в качестве безответственного радикала, преждевременно вызвать нежелательную реакцию. В его выступлениях появились ноты, частично оправдывающие новый тариф как в определенной мере содействущий защите американской промышленности. Раздраженный Гувер именно по этому поводу назвал Рузвельта политическим хамелеоном. Но претендент-демократ считал, что «Париж стоит обедни». Прежний — вильсоновский — интернационализм, как говорил здравый смысл, не мог обеспечить большинства у избирательных урн, и Рузвельт предпочел более популярные воззрения. Впрочем, не внешнюю, а внутреннюю политику сделал ФДР основой своего национального мандата в 1932 году.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы

Comments

    Ничего не найдено.