Грузинская разведка. Тайная война против России - Олег Глазунов Страница 14

Девяностые будут вписаны в новейшую историю Грузии как самая ужасная пора. В ходе борьбы за власть один за другим были уничтожены известные политические и общественные деятели, те личности, которые могли радикально изменить к лучшему сознание грузинской общественности, более того, направить по верному пути важнейшие аспекты развития страны. Эти люди не относились к какой-либо одной сфере, к примеру, бизнесу или политике, они на протяжении многих лет были узнаваемыми лицами, авторитетными, задающими тон всему грузинскому обществу. И спецслужбам Грузии в этой борьбе было отведено центральное место.

Но наш рассказ начнем с 8 апреля 1989 года. Тогда, в 16 часов в военном аэропорту Вазиани приземлился самолет с министром иностранных дел Эдуардом Шеварднадзе на борту. Материалами, подтверждающими, что Шеварднадзе находился в самолете 8 апреля в Тбилиси, в аэропорту Вазиани, обладает как военная контрразведка, так и ГРУ. Там, в самолете, он встретился с шефом КГБ Грузии Гиви Гумбаридзе. Записать беседу Шеварднадзе с Гумбаридзе спецслужбам непосредственно в самолете не удалось, поскольку у Шеварднадзе оказались весьма преданные личные охранники. По возвращении с аэродрома Гиви Гумбаридзе отправил своего человека к Звиаду Гамсахурдия. На следующий день в Тбилиси прошел многочисленный митинг.

Что произошло дальше, об этом рассказ бывшего первого секретаря ЦК КП Грузии Джумбера Патиашвили:

…

«К вечеру в здании ЦК собралось немало народу. Кочетов сообщил, что акция по освобождению площади будет проводиться ночью, что руководить ею назначен генерал Родионов. А его заместителем стал Шота Горгадзе, тогдашний министр МВД Грузии. Была составлена схема действий, предполагавшая, разумеется, только мирный исход. Материалы с того заседания также лежат в архиве. Что было предпринято во избежание кровопролития?

У всех работников милиции, включая министра МВД, было изъято табельное оружие, чтобы даже случайно никто не мог пустить его в ход. Кроме того, согласно схеме, тогдашнему председателю КГБ Гиви Гумбаридзе поручили расставить среди митингующих своих людей, чтобы они не допустили какого-либо насилия или грубости со стороны солдат, защитили людей на площади.

Всю ночь мы просидели в Доме правительства. Сидели и молча ждали развязки. И когда под утро пришли и сказали, что погибли три человека и среди них две женщины, во мне словно что-то взорвалось. Я вскочил и, не помня себя, схватил за грудки Горгадзе: «Почему?! Ты же обещал!!!» Он же в ответ: «Был бы у меня пистолет, я бы пристрелил Родионова!» Я заметил, что лицо у него было белое. И еще я заметил, что он стоит как-то скрючившись. Кто-то сказал, что это генерал Родионов пнул его со всей силы ногой в пах, когда узнал о гибели людей. Я кинулся к Родионову: «Ты что себе позволяешь!» А Родионов с перекошенным лицом крикнул: «Его не избить, а убить надо! Он же всю схему нарушил, и, по-моему, не случайно!» Вот так он сказал.

Тут выяснилось, что так же нарушил схему и все предварительные договоренности и Гиви Гумбаридзе. Сначала он действительно расставил своих людей среди митингующих. Но в три часа ночи, за полчаса до начала операции, дал приказ разойтись. И все гэбисты ушли. А через 30 минут началось… Это что — тоже случайно?»

А теперь скажите: разве не смешно, когда обе комиссии в один голос горячо убеждали, что КГБ вообще ничего не знал и во всей этой истории абсолютно ни при чем? Честно говоря, я Гумбаридзе никогда особо не доверял, в свое время был против того, чтобы он стал председателем КГБ. Но когда решался этот вопрос, позвонил первый зам. Крючкова и сказал, что шеф решительно настаивает на кандидатуре Гумбаридзе».

Разгон митинга оппозиции 9 апреля 1989 года привел к тому, что на первых президентских выборах в 1990 году победу одержал лидер грузинской оппозиции Звиад Гамсахурдия.

Как известно, Звиад Гамсахурдия имел со спецслужбами отношения особого рода. Весной 1977 года, когда он был арестован сотрудниками КГБ Грузии в третий раз и ему пришлось выступить по местному телевидению с покаянной речью — и за это его фактически простили: он получил три года ссылки, из которых отсидел всего один год и был помилован. Притом и ссылка у него была не в Сибири, а здесь же на Кавказе, в горах Дагестана. И уже в 1979 году Звиад Гамсахурдия защитил докторскую диссертацию и получил хорошую работу в Академий наук Грузии. Все это вместе взятое означает стопроцентную вербовку. В таких делах у КГБ была очень простая тактика: опаснее всего диссиденту было дрогнуть перед чекистами и показать свою слабость — тогда они давили его уже до конца, пока полностью не ломали этого человека.

Мы можем для обратного примера привести здесь биографию другого диссидента, давнего соратника Гамсахурдия Мераба Коставы — его сотрудникам КГБ так и не удалось сломить. Мераб Костава в 70-е годы проходил с Гамсахурдия по одному делу и тоже получил три года ссылки. Но когда эти три года подходили уже к концу, то он получил еще 5 лет лишения свободы и отправился в сибирские лагеря, затем еще несколько лет. Притом по совершенно надуманным предлогам. Была в СССР такая практика, которая возникла еще при Сталине — не выпускать диссидентов живыми из тюрьмы, пока они полностью не сломаются. Костава вышел из тюрьмы только благодаря М. Горбачеву с его «перестройкой».