Путин после майдана. Психология осажденной крепости - Татьяна Чеснокова Страница 14

* * *

Некоторое время тому назад по телеканалу «Россия» прошла блестящая передача «Специальный корреспондент», посвященная растаскиванию государственных земель в Подмосковье. Картина была нарисована по-настоящему страшная: в одной коррупционной связке оказались и старенькие академики ВАСХНИЛ-РАСХН, и полнокровные представители администрации районов, и брутальные товарищи от прокуратуры с милицией. То есть все люди, которые имеют хоть какой-то вес и власть в регионе, получили свою долю от украденной у государства (народа) земли. Лишними оказались фермеры, пытающиеся организовать продуктивное хозяйство и отказывающиеся продавать свою землю под следующую волну спекуляций… Развернув картину воровства и беззакония всех ответственных лиц, журналисты вполне конкретно сформулировали свой вывод: «складывается впечатление, что нынешняя система впитывает негодяев, как губка». Но эти люди не негодяи! Они просто следуют внутренним правилам системы. И в соответствии с главной установкой капитализма стремятся добыть как можно больше денег в предложенных обстоятельствах.

Кто предложил нам эти обстоятельства?

В последнее время все чаще прослеживаются попытки свалить всю вину на теплую компанию Егора Гайдара – Анатолия Чубайса. Яркий пример этих попыток – статья Юрия Лужкова и Гавриила Попова в январском номере (2010 год) «Московского комсомольца». В ней два московских градоначальника ярко рисуют Гайдара технократом, глубоко презирающим слабых обывателей, попавших в жернова капиталистических преобразований. Чего стоит эпизод с описанием того, как Гайдару доложили о 36 людях, умерших от голода в Зеленограде! Будто бы Егор Тимурович невозмутимо ответил в духе социального дарвинизма – слабые должны умирать. Статья Лужкова – Попова, очевидно, преследовала спрятанные от глаз и умов читателей административно-политические цели. Тем не менее даже эти внутренне ангажированные авторы отмечают, что Гайдар искренне верил: жесткий период перехода от одних законов к другим будет коротким, быстро воцарится рынок и возродит страну к жизни. Гайдар ошибся. Лужков и Попов удовлетворяются констатацией этого факта. И декларируют, что именно с реформ Гайдара началось разграбление России аморальными мошенниками, быстро превратившимися в олигархов. А нам представляется, что самое интересное – в чем ошибся Гайдар?

Будучи экономистом и технократом, Гайдар оказался далек от мысли о том, что капитализм – это не только рыночный механизм, но еще и люди, которые своим участием обеспечивают функционирование этого рыночного механизма. Сильно утрируя ситуацию, заметим: никому же не придет в голову запускать рыночный механизм среди детей детсадовского возраста. Очевидно, что этот механизм может хорошо работать только в определенной человеческой среде, ведь и родился он в определенной человеческой среде, для которой и эффективен.

Так что же – правы некоторые мечтатели (в том числе и кремлевские), которым сегодня кажется, что СССР мог пойти по пути Китая? Сохранить власть КПСС и под ее руководством начать последовательно реформировать экономику. Эти люди забыли или не хотят знать, насколько велик был в СССР середины восьмидесятых запрос на свободу, демократизацию, присоединение к западному миру изобилия, между прочим. У простых граждан СССР и сомнений не было, что, сменив систему и открыв дорогу рынку, мы заживем жизнью полноправной европейской страны – только более богатой, более просторной, чем все другие государства… Поставить поперек этого запроса сохранение однопартийной системы и закрытого государства – тут жертв были бы сотни тысяч. Егор Гайдар и иже с ним были реализаторами этого запроса. Воровство и злоупотребления части своих соратников они рассматривали как неизбежные щепки, которые летят всегда. А предвидеть, что в щепки превратится весомая часть всего леса, они не могли – потому что человек – со всеми его особенностями личности, психическим и культурным складом – присутствовал только на периферии их сознания, занятого экономическими схемами. Они искренне не понимали, что суть общества в значительной мере определяется именно особенностями людей, слагающих это общество, а не только экономическими схемами движения товаров и денег. В определенном смысле они оказались верными последователями Маркса, видевшего общество исключительно сквозь экономическую призму.

Неожиданным для властей образом общество не выделило из себя устойчивую опору – многочисленный средний класс, обрамленный по краям очень бедными и очень богатыми, а образовало совсем другую, гораздо менее симпатичную структуру – очень узкую прослойку «деловых людей», разграблявших и продолжающих разграблять государство (общее имущество народа) и нищее большинство, которое оказалось неспособно противостоять мародерам, орудовавшим на руинах СССР.

* * *

Какая специфика нашего общества проявилась в ходе построения капитализма? (Специфика, разумеется, по сравнению с Европой, на которую мы всегда ориентировались в своих планах и расчетах. Если выявлять специфику, сопоставляя Россию с Гаити или Конго, то картина нарисуется исключительно оптимистическая.) Итак, при сопоставлении с Европой обнаружилось, что мы как граждане обладаем низкой степенью самоорганизации и не умеем ставить долгосрочные сложные цели и последовательно идти к ним – именно поэтому при приватизации все заводы, колхозы и пароходы в мгновение ока уплыли из рук коллективов. Один энергичный прохвост в два счета мог скупить паи и акции за копеечные деньги, а вот желающих налаживать производство и приспосабливаться к конъюнктуре очевидно не хватало. Другая сторона того же самого – привычка к внешним рамкам и неумение жить без этих самых внешних рамок. Что ни говори, капитализм предполагает не только стремление зарабатывать как можно больше денег, но и определенную деловую этику, органически входящую в структуру личности, неотъемлемую от этой личности. Этот момент оказался абсолютно вне поля зрения реформаторов. Социалистическая мораль была объявлена лицемерной и отменена, но никто не задумался над тем, что кроме этой лицемерной морали никакой другой у членов нашего общества просто нет. Печальной приметой капиталистической России стал и низкий уровень бытовой культуры – который стал как-то очень сильно бросаться в глаза. Леса вокруг больших городов в мгновение ока превратились в помойки, каждый клочок новой застройки игнорировал все, что есть вокруг, вновь оборудованная детская площадка порой превращалась в руины за один вечер, торговля некачественными товарами стала восприниматься как соревнование продавца с покупателем… А как только осела пыль от растаскивания экс-советского имущества, начала вылупляться новая черта нашего капитализма – монополизм и протекционизм везде, где только можно. Именно монополизм и протекционизм идут в тесной связке с коррупцией.

Если честно посмотреть на окружающую действительность, то придется признать: в коррупционных схемах занято практически все население страны. Эти схемы кажутся людям вполне естественными и удобными и воспринимаются как «бизнес». Навязанные услуги пронизывают все ткани нашего общества. Вот к вам пришел мастер включать только что приобретенную стиральную машину и хочет с вас получить «за подключение» сумму в пять раз больше, чем возьмет любой сантехник. Почему? Потому что он из фирмы, у которой договор с магазином, – не хотите, чтобы он подключал – лишитесь гарантии на машину. По сути – та же коррупция, то же выкупленное «право перевоза на другой берег», что и в средние века. А все эти энергопоставляющие компании, которые заключают договоры с собственниками помещений годами, требуя тонны бумаг и по сути беспрерывно вымогая деньги? А телефонные компании, подсовывающие услуги незримо для их потребителей, потому что «им так разрешили»? Что уж говорить про получение справок, разрешений и т. д. Что уж говорить про ГИБДД и ЖКХ, пожарную службу и СЭС… А многомиллионная армия юристов – представителей одной из самых популярных в постсоветской России профессий? Российские юристы – это, по сути, «эритроциты» нашей коррупционной системы – вся их деятельность сводится к тому, чтобы «подкрепить решение (чиновников, администрации, суда) финансово». Иными словами – «заносить деньги» в ответственные кабинеты. О чем говорить, если хорошо известна средняя цена возбуждения уголовного дела – 30 000 у. е.? Цена петербургская, в Москве – выше, в регионах – ниже.