Анти-Макиавелли. Наставление о военном искусстве к своим генералам - Фридрих Великий Страница 14

Это положение Макиавелли приемлемо для всех государств, которые настолько многолюдны, что могут поставить достаточное количество солдат для боя. Я, как и автор «Государя», уверен в том, что чужой народ, принятый на жалование государства, мало способствует его славе, и что верность и храбрость природных сынов отечества бывает гораздо сильнее.

Особенно опасно оставлять своих подданных в праздности и делать их бессильными, подобно женщинам, в то время, когда идет война с соседними государствами.

Неоднократно уже подмечено, что государства, воюющие с помощью своих граждан, намного сильнее своих неприятелей, ибо во время такой войны каждый гражданин является воином. В нем просыпается способность сражаться, даже если к этому его не побуждает никакая награда. В этом случае проявляются все человеческие способности, и каждый показывает чудеса проворства и храбрости. Однако при всей правоте сказанного бывают случаи, которые требуют отступления от правила. Если государство не имеет достаточного числа людей, которое необходимо для армии, тогда этот недостаток следует исправить принятием на службу наемников, и каждый, кто имеет желание и склонность, может поступить на военную службу ^[40]. Преимущество здесь состоит в том, что в этом случае воспитываются люди, способные к военному делу. Хотя состояние государства, вынужденного нанимать солдат, плачевно, однако такой способ создания войска способствует укреплению воинского духа. Мудрый государь же по-другому поддерживает боеспособность своего народа, а именно отправляет войска для помощи своим союзникам, а также часто устраивает марши и смотры.

Но в тех государствах, которым угрожает война и которые не имеют достаточного количества жителей, необходимость заставляет государей нанимать иностранцев. Однако и здесь можно найти средство избежать тех неприятностей, о которых писал Макиавелли. Для этого следует навести порядок, чтобы исключить у иностранных солдат пороки, которые могут угрожать безопасности государства. Для этого следует смешивать иностранных солдат со своими. С тем, чтобы избежать их неповиновения, приучить их к той же воинской дисциплине, воспитывать в них ежечасно ту же верность, и всеми силами стремиться к тому, чтобы иностранные войска не были сильнее природных. Доказательство тому являет один Северный Король, армия которого, хотя и состоит из смешанного народа, однако же при всём том довольно сильна и страшна ^[41].

Большая часть европейских армий состоит из своих граждан и состоящих на жаловании иностранцев. Крестьяне и граждане дают определенное количество средств для содержания солдат, которые их обязаны защищать, сами же они не принимают участия в сражениях. Поэтому нанимается в солдаты небольшое количество жителей страны, а именно – ленивцы, склонные больше к праздности, чем к труду, расточители, ожидающие от солдатской службы большой вольности, но малого наказания, своевольные юнцы, не повинующиеся своим родителям, которые из легкомыслия добровольно идут в солдаты. Все они едва ли больше, чем иностранцы, преданы своему государю.

Какое различие между этими солдатами и римлянами, которые овладели всем светом! Люди, которых в наши времена во всех армиях бывает столь много, для римлян были вовсе неизвестны. Эти мужи, воевавшие за свое семейство, за своих домашних богов, за римские гражданские права и за всё то, что в их жизни более всего было им любезнее, никак не помышляли о том, чтобы лишиться многих выгод через позорные поступки; ибо что, как не это, может обеспечить безопасность великих европейских государей? В некоторых случаях их народы очень похожи на римлян, и ни один из них перед другим ни в чем не имеет преимущества, исключая только швейцарский народ, который одновременно является гражданином, крестьянином и солдатом. (Но если швейцарцы выходят на сражение, то ни один из них не остается в деревне для обработки земли, следовательно, они тем самым причиняют больше вреда себе, чем неприятелю.)

На этом закончим рассуждение об иностранных солдатах, состоящих на жаловании. Что же касается того, каким образом великому государю вести войну, то здесь я с Макиавелли одного мнения.

Каждому сильному государю надлежит командовать своим войском. Его армия должна быть его столицей; к этому обязывает его собственная выгода, долг и честь. Подобно тому, как он поставлен совершать правосудие, равным образом правитель является и защитником своих подданных. Это наиважнейшая часть его деятельности, и поэтому он этого не должен доверять никому, кроме самого себя. Его собственная польза требует, чтобы он находился при своей армии. Ибо если все повеления исходят лично от него, то и их исполнение последует тогда наискорейшим образом.

Антуан Песне. Фельдмаршал Джеймс Фрэнсис Эдвард Кейт, 1750

Мартин ван Мейтенс. Принц Карл Александр Лотаринарский, 1743

Его присутствие кладет конец разномыслию между его генералами, которое также вредно для армии, как и для пользы государя. Она же состоит в том, чтобы обеспечить наилучший порядок снабжения армии всем необходимым, ибо без этого даже сам Цезарь не справился бы со стотысячным войском. Также если государь, будучи при войске, повелевает вступить в бой, то он командует и расположением армии, и ведением боя, внушая своим присутствием бодрость и веру в победу, ибо он, находясь перед строем, подает им пример.

Однако многие скажут, что не всякий государь родился солдатом и что многие из них не имеют необходимых для ведения сражения разума, опыта и отваги. Я сам признаю это. Но не находятся ли при армии искусные генералы? От государя требуется только следование их советам, и война при всем том всегда производима будет лучше, чем если бы генерал подчинялся указаниям отсутствующего на поле боя военного совета, не имеющего возможности рассуждать о ходе сражения, – а ведь это и самого искуснейшего стратега делает неспособным доказать свое умение…