Новый мировой порядок - Анатолий Уткин Страница 13

В целом, обладая феноменальной мощью, Соединенные Штаты не всегда имеют достаточной жертвенной воли и не владеют долгосрочным планированием. Они способны выиграть битвы, но далеки от того, чтобы насильственно изменить характер далеких от нее цивилизаций. Все более серьезно американская элита указывает на, во-первых, непредсказуемость российского развития; во-вторых, на таящее неожиданности китайское самоутверждение; в третьих, на опасное для всех распространение ядерного оружия. Помимо главных проблем, существует бесконечная череда малых конфликтов, требующая американского внимания и, возможно, военного вмешательства [80].

После навязанного в Дейтоне решения боснийской проблемы, бомбардировки Югославии, оккупации Афганистана и удара по Ираку индикаторами будущего поведения гегемона явилась решимость Вашингтона применить силу против Ирана, демонстрация силы в Тайваньском проливе, расширение Североатлантического союза, свержение прежних и водворение желательных США правительств на Гаити и в Панаме, вмешательство в Сомали и Руанде, активизация посредничества в арабо-израильском и североирландском споре, проектирование своих интересов на основные мировые регионы, выделение враждебных государств с их последующим преследованием вплоть до постоянного силового наказания (Иран и КНДР), экономического эмбарго (Куба), открытого давления (Иран, Северная Корея, Ливия), формулирование новой стратегической концепции НАТО, предполагающей «военные операции в нестабильных регионах» за пределами прежней зоны ответственности.

Стало предельно ясно, что США намерены и в будущем осуществлять контроль над Персидским заливом, обеспечивать свое лидерство в мировой финансовой политике, крепить свое главенство в самом большом в мире — Североатлантическом военном союзе, удержать лидирующее положение в производстве и экспорте конвенциональных вооружений.

Гегемония постулирует новые правила — Америка после победы в холодной войне решительно стала полагаться не на мнение мирового сообщества, не на «устаревшие» статуты и «отринутые временем» международные организации, а на свое лидерство, на свою мощь, на своих ближайших и доказавших свою лояльность союзников. «Соединенные Штаты, — пишет госсекретарь в администрации Дж. Буша-мл. Кондолиза Райе, — играют особую роль в современном мире и не должны ставить себя в зависимость от всяких международных конвенций и от соглашений, выдвигаемых извне». Это означает, что в США возник двухпартийный консенсус относительно нежелательности полагаться на многосторонние коллективные организации, подобные ООН. Показательным является то, что Америка постаралась подчинить механизм ООН своим стратегическим интересам, используя в качестве рычага свой финансовый взнос в эту организацию — она оказалась должной Организации Объединенных Наций более триллиона долларов, — но это ей не удалось.

Страна, некогда породившая идею Лиги наций и ООН, ныне предпочитает опираться на отдельных, избранных союзников. Их список — в таблице 4.

Таблица 4. Симпатии американцев (в %)

Источник: «Foreign Policy», Spring 2003, p. 109.

Но отказ от коллективной ответственности Ф. Рузвельта (опора на ООН) и переход к курсу, напоминающему Т. Рузвельта и Р. Рейгана, вызвали спор об оптимальном подходе к гегемонии. Жестко одностороннюю позицию занял американский конгресс. Он ослабил тенденцию к международной многосторонности действий отказом подписать договор, запрещающий использование наземных мин, формирование Международного суда. Как говорит Б. Уркварт, бывший заместитель Генерального секретаря ООН, «американская сторона выдвинула крайне избирательные критерии согласно директиве министра обороны и председателя объединенного комитета начальников штабов, из которой следует, что американское участие в международных операциях возможно только тогда, когда США осуществляют контроль, когда американское общество полностью разделяет поставленные цели, когда победоносное завершение операции гарантировано» [81].

Сделка между президентом Бушем и конгрессом о финансировании ООН была обусловлена компромиссом между Белым домом и конгрессом, который запрещает использование ооновских денег на такие программы, как регулирование семьи.

Ограничители гегемонии. В США в общенациональном масштабе (особенно активно после иракского опыта) растет понимание того, что гегемония — огромная цель. Она требует исключительной концентрации мощи и энергии, неколебимой внутринациональной солидарности. Путь формирования таких условий чреват опасностями, ее поддержание накладно, ее реализация способна антагонизировать колоссальные силы. Цена гегемонии может стать непомерной. В свете обозначившихся на руинах Фаллуджи факторов, в США начался общенациональный «спор» об оптимальном поведении страны в условиях ожесточения спора между «золотым миллиардом» и нищей частью земного населения, между различными цивилизационными ценностями.

Несмотря на всемогущество, в начале XXI века США отнюдь не овладели всеми контрольными рычагами мирового развития. Они не сумели, скажем, восстановить порядок в таких странах, как Сомали и Колумбия, не смогли предотвратить распространение ядерного оружия в Южной Азии. Им не удалось предотвратить цивилизационный коллапс в Руанде и Конго, создать во внешне побежденном Ираке проамериканскую коалицию, свергнуть нежелательные для себя режимы на Кубе, в Ливии, Северной Корее, Конго, Малайзии, решающим образом повлиять на экономическую политику Европейского союза и Японии, эффективно вмешаться во внутренние процессы КНР, получить в свои руки ведущих террористов (начиная с Бен Ладена), разрешить противоречия между Израилем и Палестиной, остановить поток движущихся в Америку наркотиков, реально утвердить внесевероатлантические функции НАТО.

Более того, американские действия насторожили многих. Как отмечает сотрудник Института мировой политики (Вашингтон) И. Катбертсон, «кампания возмущения по поводу китайского шпионажа, возмущение китайского правительства и общества по поводу бомбардировки посольства КНР в Белграде, резкая реакция России на акцию НАТО в Югославии ускорили процесс понимания как элиты, так и общественного мнения в Соединенных Штатах, что не все довольны видеть Америку единственным мировым гегемоном… Односторонние американские действия быстро мобилизуют возмущение, переходящее в противодействие и ярость, о чем говорят тысячи антиамериканских демонстраций и беспорядков… И это не лучшая реклама западных и особенно американских принципов, когда становится ясно, что мы готовы жертвовать кровью и богатством только тогда, когда возникает опасность неполучения естественных ресурсов, каковым в частности является нефть, от поставок которой зависит Запад» [82]. Но особое мировое возмущение вызвал удар по общепризнанному суверенитету независимых стран, нанесенный нападением Вашингтона на Багдад.