Шесть масок Владимира Путина - Клиффорд Гэдди Страница 12

В то время как правительство Ельцина развязало войну в Чечне и встряло в бесконечное перетягивание каната с Приморским краем, внешняя политика страны тоже начала давать сбои. Русские междоусобные конфликты и экономическая слабость ограничили возможности России влиять на международные отношения. В конце 80-х лидер СССР Михаил Горбачев и советский министр иностранных дел Эдуард Шеварднадзе провели прямую связь между внутренней и внешней политикой. Чтобы обеспечить получение международной финансовой помощи для реструктуризации и оздоровления экономики, они оставили традиционную советскую конфронтацию с западными странами и вместо этого сфокусировались на разрядке международной напряженности [39]. Первоначально Борис Ельцин и его министр иностранных дел Андрей Козырев придерживались во внешней политике схожих принципов. На начальных стадиях «шоковой терапии» взаимоотношения с международными финансовыми и политическими организациями и Соединенными Штатами имели наибольший приоритет. 1 февраля 1992 года президент Борис Ельцин и американский президент Джордж Буш-старший опубликовали совместное заявление о том, что Россия и США больше не враги. Они объявили о начале новой эры стратегических партнерских отношений.

Однако после того, как отношения между странами омрачились несколькими международными кризисами, оптимизм от этого партнерства быстро превратился в фикцию. Вскоре после распада Югославии полномасштабный вооруженный конфликт возник в Сараево, столице вновь созданного государства Босния-Герцеговина. ООН наложила санкции на Сербию, прямую наследницу Югославии и союзника России еще с царских времен, которая открыто поддерживала отряды сербских националистов. В июле 1992 года в конфликт вступили миротворческие силы ООН, вызвав сильную негативную реакцию Москвы. Консерваторы и националисты в Думе протестовали против такого предательства интересов России на Балканах. Отношения страны с соседями поменяли тональность на более жесткую.

Термин «ближнее зарубежье» был введен в оборот министром иностранных дел Козыревым для обозначения бывших советских республик. Действия русского правительства были направлены на то, чтобы гарантировать интересы России в этих странах [40]. На встрече Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (OSCE), проходившей в декабре 1992 года в Стокгольме, Козырев выступил перед своими коллегами с речью, составленной так, чтобы они ясно поняли новые настроения Москвы. Он подчеркнул, что внешняя политика России будет настойчивой, подтвердил, что Москва будет по-прежнему поддерживать Сербию, заявил, что правительство Российской Федерации считает все постсоветское пространство своим, и зарезервировал за своей страной право поддерживать свое влияние как военными, так и экономическими способами [41]. К этому времени неприятие русским парламентом «шоковой терапии» достигло апогея. Общее мнение как Думы, так и правительства было таково, что Запад относится к России как к развивающейся и второсортной стране. Несмотря на повторяющиеся обещания оказать существенную финансовую помощь, США и международные финансовые организации оказались неспособны в достаточной степени смягчить последствия экономических реформ в России [42]. Лишившись иллюзий, правительство Ельцина решило переориентировать внешнюю политику с Запада на страны, возникшие на территории бывшего Советского Союза, стремясь сохранить то, что осталось от былого влияния Москвы в этом регионе.