Политические тайны Второй мировой - Виктор Устинов Страница 12

Легкость, с какой Германия овладела Чехословакией на глазах у удивленного мирового сообщества, породила у Гитлера небывалый подъем духа, вскруживший ему голову, и он окончательно уверовал в свою способность переделать окружающий мир и сделать его таким, каким он виделся в его честолюбивом воображении. В этом мире должны были главенствовать только одни немцы, всем остальным народам предназначалась судьба если не рабов, то людей, относящихся к низшей расе. Войной он жил и ею был пропитан весь его незаурядный ум, а врожденная способность подчинять и обвораживать окружающих его людей своими идеями, сделала его непревзойденным лидером в нацистской партии, которую он взлелеял собственными руками и привел к власти в Германии. Аншлюс Австрии и овладение Чехословакией, сделанное по его непосредственным планам и под его контролем, снискало ему такой авторитет в партии и среди германского генералитета, что Гитлеру стали поклоняться и обожествлять его, выполнять его поручения и приказания вплоть до самопожертвования, почиталось за честь. Воинственный дух, исходивший от фюрера, поразил генералитет и весь высший чиновный люд рейха. Во всем высшем нацистском обществе обсуждались новые планы по распространению германского влияния в Европе, а нацистская верхушка усиленно готовила немцев к новой войне и, прежде всего, с Советской Россией, откровенно описанной фюрером в его книге «Майн Кампф». Выражая это общее настроение, Гитлер, вскоре после оккупации Чехословакии, 23 ноября 1938 года, выступая с большой речью перед командующими войсками вермахта, заявил, что он не имеет еще ясного представления как действовать: «Начать войну сначала против Востока и затем против Запада, или наоборот». [66]

Но были в германском обществе и те государственные деятели, кто с тревогой смотрел на возрастающие политические притязания Гитлера в Европе, видя в этом повторение того тяжелого пути, который прошла Германия в годы Первой мировой войны. Когда немецкие войска входили в Чехословакию, то находящийся с рабочим визитом в Вене начальник службы контрразведки вермахта адмирал Канарис, узнавший по радио об этом событии, прозорливо заявил: «Теперь Вторая мировая война неизбежна», и добавил, что «роковой ход событий уже нельзя остановить» [67]. Адмирал испытал страшное душевное потрясение, и по всему было видно, что у этого офицера была потеряна цель жизни, а вся его работа служила захватническим целям Гитлера, рано или поздно обреченным на провал.

Потворство правительств Великобритании и Франции политическим устремлениям Гитлера дорого стоило европейским народам, да и сами англичане и французы заплатили слишком большую цену за нахождение во власти правительств во главе Н. Чемберленом и Э. Даладье, не увидевших в главаре германских нацистов международного разбойника, сумевшего создать в своей стране жестокий режим единовластия.

Коллективной безопасности от угрозы агрессии, исходящей от нацистской Германии, к созданию которой так настойчиво призывал Советский Союз, не получилось, и теперь ведущим государствам в Европе, каждому в отдельности, нужно было решать вопросы безопасности в одиночку. Англичанам не представляло большого труда к этому подготовиться — они имели самый мощный флот в мире, и их островное положение, пока Дания, Бельгия, Голландия и Норвегия оставались независимыми, во все века обеспечивало им надежную безопасность. В таком же положении находились и США — они имели возможность выжидать развития событий до самых крайних угроз для их безопасности на Европейском континенте, как это случилось в Первой мировой войне, чтобы вмешаться на той воюющей стороне, где победа была им обеспечена. Самый гибельный для себя путь избрала Франция, и большую долю вины за это несут британские политики, руководившие в тот исторический период внешней политикой Франции. Видный государственный деятель Франции А. Бриан всегда отстаивал систему коллективной безопасности, в которой ключевую роль в Европе играли бы Англия и Франция. Он считал, что такое направление отвечало и жизненным интересам Англии. Выступая в 1924 году в Каннах, он говорил: «Прийти на Рейн защищать нашу границу — это вовсе не будет оказанием помощи только Франции. Этим вы, англичане, окажете помощь также и самим себе. Вы защитите вашу и нашу границу». [68]

Стратегическое положение Франции было настолько шатким и незащищенным, что Англия должна была после захвата Гитлером Чехословакии образовать единое командование, как это было сделано в годы Первой мировой войны, и вместе с Францией разделить ее судьбу. Но англичане не сделали этого, и более трагичной судьба оказалась у французов. Гитлер сумел перессорить государства Запада с Советским Союзом, разъединить их намечавшиеся усилия к сближению и объединению и, обретя силу, стал готовиться к их уничтожению поодиночке.

17 апреля 1939 года Советское правительство выдвинуло официальное предложение о создании единого фронта взаимопомощи между Великобританией, Францией и СССР для противодействия возможной агрессии со стороны Германии. По замыслу предложений, эти три державы должны были гарантировать неприкосновенность государств Центральной и Восточной Европы, к которым могла примкнуть и Польша. На переговоры Лондон и Париж откликнулись, но прибывшие в Москву делегации не были наделены необходимыми полномочиями и они не хотели связывать себя никакими обязательствами по отношению к СССР, стремились навязать нашей стране неравноправное соглашение, взвалив на Советский Союз всю тяжесть ведения возможных военных действий с германским агрессором. У. Черчилль после войны вспоминал: «Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в таком случае от них будет мало проку. Надвигающаяся буря была готова вот-вот разразиться. Россия должна была позаботиться о себе». [69]

С этого времени Сталин решил не унижаться перед Лондоном и Парижем, не просить о совместных действиях против Германии, а вооружаться и попробовать завязать политические отношения с Гитлером, от кого зависела судьба войны или мира в Европе — чтобы отодвинуть схватку с ним и чтобы лучше к ней подготовиться.