Власть в тротиловом эквиваленте. Наследие царя Бориса - Михаил Полторанин Страница 108

Те, кто близко знал Ельцина не по совместным застольям, а по откровенным обменам мнениями в рутинной работе, согласятся, что Борис Николаевич не мыслил в таких категориях. Мне он напоминал жильца коммунальной квартиры, обозленного на соседей и всегда готового плеснуть в их кастрюли на общей кухне порцию керосинчика. Можно было мирно сосуществовать на одном политическом поле, взаимодействовать плодотворно — президенту с парламентом, сдерживая друг друга системой противовесов. Как и полагается добропорядочным людям. Но тогда президенты должны приходить к власти, чтобы работать на свой народ, быть ответственным перед своим народом.

А Борис Николаевич этого не хотел. Он желал только царствования — бесконтрольного, не ограниченного никакими рамками. Но наличие съезда народных депутатов хоронило эти планы. И тогда, в конце декабря, у Ельцина и вызрела окончательно идея: убрать съезд с политической сцены, узурпировать власть.

У хозяина Кремля сразу установились доверительные отношения с Биллом Клинтоном — даже в телефонных разговорах. Билл стал членом Бильдербергского клуба, будучи еще губернатором Арканзаса, и этот клуб, присмотревшись к «своему парню», продвинул его в ноябре 92-го в президенты Соединенных Штатов Америки. Он стал чем-то вроде дуайена в президентском корпусе планеты, представлявшем интересы Брай Брита. Ельцин рассказал ему о потайных замыслах. Тот вначале их не одобрил.

— Надо работать с парламентом, — остудил он своего друга. — Мне же придется работать с конгрессом, хотя там еще та публика.

— Не сравнивай, — сказал Борис Николаевич, — наша политика встретила большое противодействие депутатов. Я полностью утрачиваю контроль и поддержку. Еще полгода, от силы год, и меня прокатят на вороных. Вы потеряете Россию.

Общественное мнение Запада, посетовал Клинтон, проглотит, не поперхнувшись, многие фортели политиков, но вокруг конституционного переворота поднимет вселенский шум. Ельцин успел многое сделать для ослабления своего государства. Но власти дружественных ему стран тем не менее под давлением плебса — электората будут вынуждены объявить президента России изгоем, невыездным и поставить в один ряд с Саддамом Хусейном.

Они поговорили еще. И Клинтон сказал, что он сможет обеспечить поддержку затей Бориса Николаевича лидерами Большой Семерки, а также ее сателлитами. И Бнай Брит спустит средствам массовой информации команду освещать ситуацию как схватку демократа с русскими фашистами, но для этого Ельцину надлежит прыгнуть выше головы и обеспечить президента США неубивае-мым козырем. Каким?

Борис Николаевич должен согласиться на передачу Америке (за символическую цену) стратегических запасов оружейного урана России, чтобы у русских осталось менее десяти процентов от арсенала США. Для этого надо в одностороннем порядке демонтировать более 20 тысяч ядерных боеголовок и поэтапно отгружать их начинку за океан. Поскольку крупные урановые месторождения Советского Союза отошли Казахстану с Узбекистаном, Россию через несколько лет можно будет со спокойной душой вычеркнуть из состава ядерных держав. Конфиденциальные переговоры с доверенными людьми Ельцина ведутся — нужна только его воля.

У Клинтона на руках должно появиться секретное соглашение о такой сделке между РФ и США: он потрясет им перед носами лидеров западных стран и заставит их поддержать любые антиконституционные вылазки Ельцина, чтобы сохранить его у власти.

Будь Ельцин на публике, он зашумел бы, грохнув кулаком: «Шта-а-а ты мне предлагаешь!» Но на людях и без них Борис Николаевич был очень разным. Это заметил даже друг и одногрупп-ник Клинтона по Оксфорду, первый заместитель Госсекретаря США Строуб Тэлботт. В своих мемуарах «Рука России» (2002 г.) он довольно мягко вспоминал: «На пленарных заседаниях с большим числом присутствующих по обе стороны стола Ельцин играл решительного, даже властного лидера, который знает, чего он хочет, и настаивает на получении этого. Во время закрытых встреч он становился восприимчив к уговорам и увещеваниям Клинтона. Затем во время заключительных пресс-конференций Ельцин из кожи вон лез, чтобы скрыть, как уступчив он был за закрытыми дверями».

Что там Россия, с ее церковными куполами, с ее кудрявыми рябинами, с ее Иванами да Марьями, когда на кону личная Власть. И Ельцин охотно согласился.

Уже 18 февраля 93-го года было подписано «Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Соединенных Штатов Америки об использовании высокообогащенного урана, извлеченного из ядерного оружия». По нему наша страна обязалась за мизерные деньги (при стоимости всей массы зарядов в 8 триллионов долларов ее уступили за 11,9 миллиарда) передать американцам 500 тонн боевого урана с обогащением в 90 и более процентов.

Много это или мало? Давайте сравним: за более чем полвека, начиная с 1945 года, в США при их-то мощи было произведено всего 550 тонн оружейного урана. Примерно тем же порядком цифр исчислялся и ядерный арсенал Советского Союза. Вот и прикидывайте, сколько чего осталось для обороны у нас.

Для страховки от возможного обвинения Бориса Николаевича в измене Родине Соглашением обговаривалось, что все 500 тонн высокообогащенного урана (ВОУ) будут разубожены в низкообогащенный уран (НОУ) для АЭС США. Солить они, что ли, собрались это топливо! При закрытости нашей коррумпированной власти и при полном отсутствии общественного контроля никто не узнает, НОУ отправляли за океан или все-таки ВОУ. Да хоть бы только НОУ — с какой стати!

Обратило на себя внимание и еще одно обстоятельство. Пункт 9-й Соглашения сформулирован так: «В случае отсутствия средств у правительства Соединенный Штатов Америки для осуществления настоящего Соглашения Российская Сторона оставляет за собой возможность получить средства для выполнения настоящего Соглашения от любой частной фирмы Соединенных Штатов Америки».

Слезу выжимали слова «отсутствие средств у правительства» — хоть мчись в процветающую державу, например, в Таджикистан и проси ее выделить льготный кредит нищему государству янки. Неужели бюджет США так оскудел, что существовала опасность не наскрести грошей на сделку, о которой в администрации Клинтона говорили: «Америке неслыхано, фантастически повезло»?

Знакомый специалист в этих вопросах успокоил меня: США не обанкротились — это всего лишь лазейка. Соединенные Штаты как государство повязано Договором о нераспространении ядерного оружия, а через частные фирмы могут снабжать боевым ураном своих союзников — к примеру, Израиль. Все шито-крыто.

Ельцин не стал подписывать Соглашение сам. И хотя ему это было не по чину, документ с российской стороны подмахнул Черномырдин. Борис Николаевич любил цеплять свое ближнее окружение на крючки, с которых трудно сорваться. Виктор Степанович потом еще много чего наподписывал. Поэтом смертельно боялся радикальной смены власти и безоглядно поддерживал все загогулины президента.

Помолвка с Клинтоном состоялась, и Ельцин стал ходить гоголем. Он начал задирать депутатов, что не присягал Конституции с их поправками, хотя раньше не говорил об этом ни слова.

А вечером 20 марта 93-го года вдруг обратился с телеобращением к российским гражданам и назвал свои разногласия со съездом конфликтом «между народом и античеловечной большевистской системой». Под народом он подразумевал себя, только что лишившего этот народ ядерной защиты. А под «античеловечной большевистской системой» — молодую демократию, которая его, цэковского расстригу, вознесла сначала в члены Верховного Совета СССР, потом в председатели Верховного Совета и президенты России.