Будет ли революция в России? - Алексей Кунгуров Страница 101

К демократии это не имеет никакого отношения, ибо выражение мнения само по себе никак не связано с принятием политического решения. Например, население любой уровень налогов считает высоким. Но грамотный руководитель будет опираться в данном случае не на глас народа и не графики на экране монитора в ситуационной комнате, а на здравый смысл. Если существует угроза войны, то следует срочно перевооружать армию, для чего у государства есть только один источник — налоги. Компьютер просто не может учитывать этот субъективный фактор, который, тем не менее, оказывает громадное влияние на выработку государственной экономической стратегии.

И еще, простите за глупый вопрос, но как технически были устроены опросные пункты? Вряд ли в 1971 г. небогатая латиноамериканская страна могла позволить себе построить компьютеризированную алгедоническую сеть. Тогда каким образом проводились опросы — по телефону, или люди записочки в урны бросали, а может они заполняли анкеты для машинной обработки?

Такая модель государства явно не вписывалась в планы «мирового жандарма» — США. С подачи ЦРУ власть в Чили захватила хунта, и был установлен фашистский режим Аугусто Пиночета. «Киберсин» так и не успел полностью показать себя в действии.

Да, да, кстати, пиночетовский путч «Киберсин» тоже не предсказал и не смог предотвратить. Видимо, нужный софт не был проинсталлирован.

Впрочем, был момент, когда система продемонстрировала свои поистине фантастические возможности. Это было в 1972 году, во время инспирированной спецслужбами США забастовки гремио — союза владельцев автотранспорта. Дело в том, что Чили узкая и длинная горная страна, где все грузоперевозки осуществляются автотранспортом, 80 % которого и контролировали гремио. Предполагалось, что забастовка приведет к полному параличу экономики и общественной жизни, а правительство «Народного единства» не продержится и нескольких дней. Но с помощью «Киберсин» оставшиеся в наличии автомобили были организованы таким образом, что показатель грузоперевозок не уменьшился, а во время второй забастовки даже увеличился! Вот что дает применение научных методов в экономике, соединение теории и практики.

Брехня! Каким конкретно образом удалось повысить эффективность государственного автопарка более чем в пять раз — может быть, грузовики стали носиться по горным дорогам со скоростью 250 км/ч вместо обычных 50 км/ч? Или волшебным образом увеличилась их грузоподъемность с 10 до 50 т? Без всякого «Киберсина» могу сказать, что у любого государства всегда имеется резерв подвижного состава в виде автомобилей, принадлежащих армии. Именно с помощью армии кризис и был преодолен — в Чили было введено чрезвычайное положение, назначен комендант Сантьяго, правительство получило возможность реквизировать любую собственность для государственных нужд, к чему оно не стеснялось при необходимости прибегать.

Кстати, гремио — это не профсоюз владельцев грузовиков и не синдикат владельцев автотранспорта. Гремио — это вообще мелкий собственник — лавочник, владелец собственного грузовика, таксист или ремесленник. Забастовка гремио, действительно подстрекаемая янки, была направлена на то, чтобы, создав трудности в снабжении населения продовольствием (большинство мелких лавок были частными) вызвать недовольство правительством и принудить его уйти в отставку. И с чего Самарский взял, что ВСЕ грузоперевозки осуществлялись автотранспортом? В Чили существует сеть железных дорог протяженностью 7800 км. К тому же самый дешевый транспорт — морской, а Чили представляет собой узкую полосу земли вдоль побережья Тихого океана, а многие крупные города имеют порты.

Что касается «Киберсин», то система в 1971 г. еще не была готова, не функционировало его сердце — ситуационная комната. Поэтому Центр действий в чрезвычайных обстоятельствах (аналог МЧС) просто использовал систему телексной связи «Кибернет» и мощности вычислительного центра для централизованного учета и распределения продуктов питания и других ресурсов в течение 5 дней с 12 по 17 октября, пока продолжалась забастовка гремио. Фактически Центр взял на себя функции, аналогичные советскому Госплану. Так что выводы Самарского о якобы продемонстрированных фантастических возможностях кибернетики просто высосаны из пальца.

Но не надо думать, что эти замечательные проекты остались в прошлом. Напротив — это наше будущее! Не за горами время, когда в результате хищнического использования будут исчерпаны энергетические и сырьевые ресурсы Земли, и для продолжения жизни подобные системы окажутся просто необходимыми для того, чтобы разумно использовать оставшиеся запасы и оперативно, но слаженно, разработать новые источники. И коммунистам просто необходимо знать, какими методами можно эффективно бороться против капитализма. Ведь введение системы, подобной ОГАС или «Киберсин», это первый шаг, который необходимо сделать после социалистической революции.

Ага, и пусть умные компьютеры ломают голову над тем, как построить коммунизм!

Современные технические средства намного совершенней, чем во времена Глушкова и Бира, и осуществить проект сейчас намного проще. Кибернетика — это наука будущего, результаты которой в виде общегосударственных автоматизированных систем должны стать настоящим оружием пролетариата в борьбе против бур?куазии. Каждый коммунист обязан знать, чем можно заменить рыночную экономику!

О, господи, упаси нас от таких коммунистов, как Самарский! После революции самый важный вопрос обычно звучит так: «Как не подохнуть с голоду?» И пока марксисты, делая «первый шаг», будут налаживать компьютерную сеть, писать кибернетические программы да баловаться алгедонией, окажется, что социализм уже строить не для кого и некому.

Если говорить по существу, то вся теоретическая техногенная кибернетика — полнейшая фигня. Дело обстоит так же как с генетикой. Генетика изучает некие абстрактные законы наследственности, а селекция — способы изменения наследственности. Нетрудно угадать, от чего есть польза, а что не имеет практического значения. Фишка в том, что эти две дисциплины никак друг с другом не связаны. Просто незамысловатая игра слов приводит к тому, что достижения селекционеров объявляются успехами так называемой «генной инженерии», а самих селекционеров или микробиологов с цитологами чохом записывают в генетики. Приписывая генетике чужие достижения, удается обосновать необходимость существования и финансирования (это самое главное!) генетики, вся суть которой сводится к околонаучному словесному онанизму. [86]То же самое с кибернетикой — математики, физики, инженеры-электронщики, даже иногда социологи решают прикладные задачи, а кибернетики потом пережевывают их достижения, выдавая на гора высосанные из пальца теории управления.