Яволь, пан Обама. Американское сало - Андрей Лебедев Страница 10

— В условиях польской «демократии» требовалось, наверное, немало гражданского мужества назвать себя «русским»? — покачала головой Алла.

— Да, это правда. И все равно половина населения назвала себя «русскими». И вот еще факт: в Карпатской Руси в тридцать седьмом году была проведена анкета-плебисцит о том, какой язык преподавания должен быть в школах: русский или украинский. Несмотря на стремление правительства Чехословакии вынести решение в пользу украинского языка, восемьдесят шесть процентов населения высказалось за русский.

— Фантастика! Половина жителей Западной Украины в условиях ненависти власти к СССР, в условиях насаждения украинства все же называют себя русскими, и подавляющее большинство высказывается за русский язык! — Алла подскочила со стула и заходила по кабинету, как Повлонский.

— А сегодня, — продолжал Повлонский, — украинские политики заявляют, что всего лишь четверть, а некоторые говорят и о пятнадцати процентах, населения всей Украины составляют русские.

— Что за фокус? Куда делись десятки миллионов русских меньше чем за сто лет и откуда вдруг на той же самой территории появилось чуть ли не тридцать миллионов «украинцев»? — спросила Алла и сама же уже догадалась, каков правильный ответ.

— Ответ очевиден: это одни и те же люди и потомки этих людей, в чьи паспорта было внесено соответствующее изменение. Был «русский» — записали «украинец».

— А что было на Востоке?

— На Восточной Украине украинизация шла с не меньшим остервенением, чем на Западной, под пятой Польши. — Повлонский опять полез в какой-то справочник, нашел нужную страницу и торжествующе посмотрел на Аллу. — По национальному признаку тогда комплектовались партийные органы.

Алла подошла к нему и сама прочла в книге: «Если в 1925 году соотношение украинцев и русских в КП(б)У составляло 36,9 процента на 43,4 процента, в 1930 году — 52,9 процента на 29,3 процента, то уже в 1933 году — 60 процентов украинцев на 23 процента русских».

— Ничего себе темпы!

— Кроме того, насаждался украинский язык. Если в тридцатом году почти семьдесят процентов газет на Украине выпускались советскими органами на украинском языке, то в тридцать втором их было уже восемьдесят семь процентов. В русскоязычном Донбассе к тридцать четвертому году на русском языке из тридцати шести местных газет выходило уже только две! В двадцать пятый — двадцать шестой годы из всех книг, изданных на Украине, сорок шесть примерно процентов вышло на украинском, а уже в тридцать втором эта цифра составила почти семьдесят семь процентов.

— Может, народу были понятнее книги на своем диалекте?

— Никаким «требованием рынка» объяснить это невозможно: книгоиздание было в то время сугубо партийной, политической сферой. С особой настойчивостью решался вопрос украинизации образовательных учреждений. В том же Донбассе до революции было семь украинских школ. В двадцать третьем году Наркомпрос Украины приказал в течение трех лет украинизировать шестьсот восемьдесят школ региона. К тридцать третьему году закрылись последние русскоязычные педагогические техникумы. В этом же учебном году в русскоязычной Макеевке не осталось ни одного, слышите, Алла, ни одного русскоязычного класса в начальной школе!

— Я еду на Украину с заданием от редактора заняться темой голодомора, который был как раз в это время. Сегодня украинское правительство много говорит о «голодоморе» как геноциде украинского народа. Дескать, Москва душила именно украинцев. Теперь, после ваших слов, у меня остается одно недоумение: что за странная была Москва? Одной рукой перековывала русских в украинцев, а другой рукой украинцев морила голодом?

— Если и был геноцид на Украине в тридцатые годы, то геноцид по отношению к русским! Украинизация продолжалась весь советский период.

— Получается, мы сами, Москва и советская власть, создали себе же на голову украинцев из части единого своего же народа? — грустно подытожила Алла.

— Поляки, австрийцы и большевики и есть подлинные создатели украинской нации не на ровном месте, а путем превращения большой части русских в «украинцев». Дело австрийцев, поляков и большевиков продолжили Кушма и Ищенко, но теперь уже на деньги американцев. Миллионам жителей государства «Украина» объясняют, что они неполноценные, что они, оказывается, «забыли родной язык и свои корни»! Но кто и когда прослеживал эти корни? Известен такой факт: после завоевания Новороссии Екатериной Второй эта территория была заселена огромным количеством выходцев из Центральной и Северной России: Архангельской, Орловской, Смоленской областей. Почему? Да потому что на месте Новороссии было так называемое дикое поле. Пятьсот лет татары опустошали эту землю, угоняли в полон женщин и детей, убивали мужчин. Никто не хотел селиться в этих землях. И вот теперь потомкам русских, которых пригнали из России в Николаев, Одессу, Херсон, нынешний Донбасс, говорят, что они «украинцы, забывшие свои корни», «несвидомые», их заставляют чувствовать свою ущербность. А на самом деле их украинцами-то записали максимум одно-два поколения назад. Какую «ридну мову» они якобы забыли? Разве что русскую, которую из них выколачивали в насаждаемых украинских школах…

Из кабинета Повлонского Алла вышла потрясенная. В голове не укладывалось: «Как это, сто лет назад не было никаких украинцев, а сейчас многомиллионная нация…»

Но в первый же день пребывания в Киеве от тяжелых исторических мыслей не осталось и следа. Красивый офицер из службы безопасности премьера так посмотрел на нее во время собеседования, что этот взгляд стал единственным, что занимало ее мысли и чувства.