Третья мировая война. Какой она будет - Ричард Кларк Страница 10

В США можно было увидеть рекламный ролик: коротко стриженный молодой человек в комбинезоне парашютиста идет по тускло освещенному центру управлении, переговариваясь с подчиненными, на лицах которых мерцают зеленоватые блики от светящихся мониторов. За кадром слышится голос: «…контроль систем управления… систем водоснабжения.» это новое поле битвы — здесь будет территория войны — здесь будут вестись главные сражения». Затем мужчина смотрит в камеру и произносит: «Я капитан Скотт Хинк, кибервоин военно-воздушных сил». Экран темнеет, и на нем появляются три слова: «Воздух. Пространство. Киберпространство». Затем, когда реклама заканчивается, мы видим крылатую эмблему и самого рекламодателя: «Военно-воздушные силы Соединенных Штатов».

Итак, теперь мы знаем, как выглядят кибервоины. Скотт — красивый, стройный, честный офицер, каких большинство в самых могущественных вооруженных силах планеты. Конечно, его образ не вполне совпадает с нашими представлениями о хакерах — прыщавых растрепанных парнях в толстых очках. Чтобы привлечь людей, обладающих необходимыми навыками для ведения кибервойн, военно-воздушные силы, кажется, решили, что им позволено изменить правила. «Пусть они не могут пробежать три мили с рюкзаком за спиной, зато способны вывести из строя систему SCADA, [6]— размышляет генерал-майор военно-воздушных сил Уильям Лорд. — Нам нужно создать культурную среду, в которую они смогут встроиться». Такое прогрессивное отношение отражает сильное желание ВВС США играть главную роль в кибервойне. Именно они впервые создали организацию для ведения боевых действий в новом пространстве — Киберуправление ВВС США.

Сражение за кибервойну

В октябре 2009 года за ВВС последовал и флот, организовав собственный отдел кибербезопасности. Создается впечатление, что американские вооруженные силы только теперь начали интересоваться кибервойной, вступив в игру довольно поздно. Но это не так. Министерство обороны США «изобрело» Интернет, и возможности использования его в военных целях не оставались без внимания даже в те далекие дни. Как уже отмечалось в первой главе, первые кибервоины планировали использовать во время войны в Персидском заливе кибероружие, чтобы разрушить систему противовоздушной обороны Ирака. Вскоре после «Бури в пустыне» ВВС США создали специальный Центр военной информации. В 1995 году Университет национальной обороны подготовил первый выпуск офицеров, обученных вести кибервоенные кампании. В 1990-х не все военные понимали, что значит кибервойна, и считали ее частью информационной, психологической войны, связывая с операциями по психологическому воздействию на противника. Другие представители разведслужб считали расширяющуюся сеть Интернет золотым дном для электронного шпионажа. Становилось все очевиднее: если вы способны проникнуть в сеть, чтобы собрать информацию, несколько нажатий клавиш могут вывести эту сеть из строя… По мере того как сотрудники электронной разведки все больше осознавали этот факт, перед ними возникала сложная проблема. Парни из разведки знали, что если они скажут «операторам» (боевым подразделениям), что в Интернете можно вести войну нового типа, они утратят контроль над киберпространством, который перейдет к воинам. С другой стороны, воинам, действуя в киберпространстве, по-прежнему приходилось полагаться на «ботаников» из разведки. Более того, возможности киберпространства позволяли легко нанести существенный урон врагу, и такой шанс нельзя было упускать. Постепенно воины осознали, что и «ботаники» кое на что сгодятся.

Ко второму президентскому сроку Джорджа Буша важность кибервойны стала очевидной Пентагону, и военно-воздушные силы, флот и разведывательные органы затеяли отчаянную борьбу в стремлении играть лидирующую роль в новом пространстве военных действий. Некоторые ратовали за создание объединенного командования всех трех служб в рамках одной интегрированной структуры, ставя в пример объединенные командования по транспорту, стратегическому ядерному вооружению и по каждому региону военных действий. Когда в 1980-х годах казалось, что важную роль будут играть космические войска, Пентагон создал соответствующее объединенное командование, считая, что это пространство должны контролировать Соединенные Штаты. Объединенное космическое командование вооруженных сил США существовало с 1985-го по 2002 год, до тех пор, пока не стало очевидно, что ни у правительства США, ни у других стран нет средств на ведение масштабных военных действий в космосе. Космическое командование влилось в стратегическое командование (STRATCOM), управляющее стратегическими ядерными силами. В 2002 году кибервойна перешла в ведение STRATCOM, штаб-квартира которого находится на авиабазе в Небраске. Военно-воздушным силам предписано было руководить действующими боевыми частями. Создание Киберкомандования ВВС США и важность киберпространства, продемонстрированная в рекламной кампании по привлечению добровольцев в ряды военно-воздушных сил, вызвали раздражение других служб и многих сотрудников Пентагона.

Некоторых беспокоило то, что ВВС слишком открыто говорят о том, что, по их мнению, должно храниться в тайне — о самом существовании кибервойны. Глава ВВС США публично заявил: «Пусть страна знает — пришла эпоха кибервойн». Да еще злосчастная реклама, пугающая блэкаутом (крахом энергосистемы страны). В другом ролике показывался Пентагон и утверждалось, что он подвергается атаке в киберпространстве по миллиону раз в день, но защищается такими доблестными воинами, как геройский сержант ВВС, сидящий за компьютером. Добавьте бесконечные интервью с руководителями ВВС, которые не скрывали своих решительных намерений. «Наша цель — контролировать киберпространство, занимаясь как обороной, так и нападением», — признавался генерал-лейтенант Роберт Элдер. Руководитель оперативной группы по операциям в киберпространстве высказался столь же откровенно: «Нельзя только обороняться в киберпространстве. Если вы не доминируете в киберпространстве, вы не можете доминировать в других областях».