Танго для Кали - Олег Северный Страница 99

— О, ничего, ничего, сносно поработал зверёк. — Она прошлась вдоль новеньких батарей, оглаживая свежую краску. — Жить можно!

И, вынеся вердикт, тут же переключилась на Чёрного:

— Что дальше думаешь? Долго собираешься затворником тут сидеть?

Что ей мог ответить Антон? Уж никак не рассказывать о результатах своих исследований в таких далёких от жизни областях, как алхимия, сравнительное религиоведение и история.

— Придётся пока посидеть. Ремонт здесь нужен. Вон старые батареи по всему участку раскиданы, хорошо, под снегом не видно. Надо порядок здесь наводить.

— А потом? — не унималась Татьяна.

— Запущу ремонт, а потом в Калининград поеду. — Антон пошевелил кочергой угли в камине, проверяя, можно ли уже их оставить без пристального внимания. — Ремонтник из меня всё равно никакой. Займусь восстановлением своих сталкерских сил.

Он мечтательно улыбнулся и добавил:

— Давненько я не был в зоне.

— Ну вот, — демонстративно развела руками Night, получив наглядное подтверждение своих слов.

Накрывать стол решили в зале. Гулять, так гулять! Мясо шло на ура под виноградный сок, фрукты были свежайшими, салаты оригинальными, девчонки смеялись, дружно поддразнивая Антона, который только улыбался в ответ. Кто-то вспомнил, что примерно в этих числах в Китае отмечают Новый год — выпили и за Новый год тоже. Татьяна время от времени поглядывала на часы и сокрушалась, что такой великолепный вечер придётся закончить пораньше, ведь завтра у неё работа, а сегодня её дома ждёт некормленый Граф. Антон переглядывался с Матрёшей, то ли прикидывая, когда может наступить «пораньше», то ли всё ещё ожидая какого-нибудь подвоха.

Закончился пакет с соком, и Матрёна потянулась через стол за другим. На пальце блеснул Единорог. Вдруг Night замерла, уставившись на кольцо, как будто только что его разглядела. Возможно, это так и было, пока они трудились на кухне, было не до рассматривания колечек. В её глазах появился стеклянный блеск. Матрёна невозмутимо подняла бокал с соком.

— Что это? — слегка охрипшим голосом спросила Night. — Откуда оно у тебя?

До сих пор ей ни разу не довелось увидеть Единорога, она лишь слышала о существовании такого кольца и теперь смотрела на него, как удав на кролика.

— Любимый человек подарил, — выкрутилась Матрёна.

— Он тоже занимается ювелиркой? — кинулся ей на выручку Антон.

— Ага. — Она поставила на место бокал.

Татьяна посмотрела на неё всё тем же отсутствующим и жёстким одновременно взглядом, потом отвела глаза. Инцидент был исчерпан. Некоторая недоговорённость осталась, но Таня не сумела бы её себе объяснить, а те, чьё внимание привлекло кольцо, не считали нужным этого делать. Антон не слишком обеспокоился — он был у себя дома и свято верил, что Дом его в любой ситуации защитит.

— Расскажи-ка, как ты мне чуть не угробил машину? — Татьяна сменила тему.

— Но не угробил же! — попробовал отвертеться Антон.

— Да-да, только в кювет на ровной дороге свечкой влетел. — Она издевательски расхохоталась. — Герой блокбастера!

— На повороте. — Антон попробовал разрядить обстановку улыбкой. — На ровной я бы с этим конём управился.

— Не сомневаюсь. — Видно было, что девушку занесло. — Ты же у нас супермен. Благородный дон на лихом коне! Только дон вечно безденежный.

— Какой сталкер будет строить себе дворец здесь, когда он нацелен на другие места? Тут или — или, или рвать пупок за успешность по обычным меркам людей, или прорываться в зоны. Не тебе мне это всё объяснять.

— Да, когда ради ничтожнейшей суммы денег приходится надрывать пупок, это действительно проблема. Только для очень многих обычных людей таких проблем нет. И деньги есть, и пупки целые. Потому что работать следует головой, а не как ты — шабашить по случаю. Тоже мне, Нео нашёлся!

— Что? — Лицо Антона вытянулось от удивления. — Какой Нео?

— Помнишь, ты мне как-то вещал, что весь мир есть Матрица? А тебе нужно её взломать?

Ничего подобного Антон не помнил, но могло и быть, идея была расхожая. Когда вышел фильм, они прониклись этой мыслью и примеряли её на реал. И она на него достаточно неплохо ложилась.

— Какой ты Нео! — разошлась Night. — Ты шут гороховый, клоун!

— Ну, хорошо, — не выдержал Чёрный. — Пусть я шут. А ты, ты-то кто? Королева?

— Да, я королева, — не моргнув глазом, заявила Night. — А ты кто? Кто ты такой?

— Ego sum qui sum, — произнёс Антон, глядя в её глаза.

— Что? — Она опешила.

— Я тот, кто я есть.

Повисло молчание. Похоже, на той стороне соображали, что им довелось получить и куда следует двинуться дальше.

— Ты что, не знаешь? — тихо, но уверенно задал вопрос Антон.

— Да знаю я! — уже не зло, а слегка растерянно огрызнулась Таня и сразу же заговорила о другом.

Антон облегчённо вздохнул, решив, что на сегодня атака завершена. Матрёша незаметно ему кивнула. Как раз к этому времени они прикончили мясо и подобрали салаты, впереди был чай и вишнёвый пирог. Антон не любил сладкого, он объявил, что не претендует на десерт. Татьяна снисходительно кивнула, девушки взялись за уборку стола. Теперь Таня снова выглядела благодушной и улыбчивой, какой показалась в самом начале вечера.

— Ну, всё, чайку попьём, да поеду, — заметила она, жестом приглашая Матрёну на кухню.

Они отправились пить чай, а Антон занялся чисткой камина, который полностью прогорел. Когда он затем заглянул на кухню, там царил хорошо початый большущий пирог, а девушки согласно трещали о каких-то ведомых только им вещах, тонкостях макияжа и тому подобном. Антон мигнул и исчез, поняв, что его здесь совсем не нужно. Он ретировался в зал и попробовал вернуться к своим размышлениям, но после сытного ужина его неодолимо потянуло в сон, и он сам не заметил, как задремал.

Его вырвал из забытья истошный вопль. Антон вздрогнул и открыл глаза. Он с трудом осознал, что лежит на диване в зале, а перед ним, судорожно ломая руки, стоит бледная перепуганная Night.

— Матрёна!..

Чёрный вскочил и бросился в кухню.

Татьяна налила себе очередную чашку, в очередной раз, заметив, что вот допьёт, и пора ей уже ехать домой. Она взгромоздилась на столешницу с чашкой в одной руке и с куском пирога в другой, помахивала ногой и продолжала рассказывать длинную историю своей жизни, откровенно расписывая, как ей приходилось трудно, и как она вышла победительницей, несмотря ни на что. Матрёша, сидя на древнем мягком стуле, покорно слушала, хотя у неё уже слипались глаза. Вежливость не позволяла ей признаться, что она устала и очень хочет спать. Она не могла понять, куда запропастился Антон, почему он бросил её наедине с разговорчивой гостьей. Гостья говорила и говорила, однообразно и монотонно, покачиваясь в такт своему рассказу, как огромная змея, нависающая над Матрёшиной головой. Казалось, даже глаза у неё остекленели и стали в точности как у змеи, неподвижные и гипнотизирующие. У Матрёны кружилась голова, она постепенно уплывала в транс и не могла удержаться. Казалось, Night раскачивается сильней и сильней, и в такт её ритму начала покачиваться Матрёна. Вот она чуть сильнее откинулась назад, и… Задние ножки стула вышли из пазов, одна из стоек треснула, сухое дерево расщепилось вдоль, стул сложился. Матрёна дёрнулась, пытаясь остановить падение, взмахнула рукой и как раз угодила на здоровенный острый отщеп. Сантиметровой ширины заноза вонзилась в её руку и ушла на три сантиметра вглубь. Night вздрогнула, её лицо исказилось от внезапного приступа острой боли, она завопила и спрыгнула со стола. Растерянная Матрёша сидела на полу среди обломков стула и с недоумением смотрела на свою руку и торчащий из локтевого сгиба огромный шип.