Господин мертвец. Том 2 - Константин Соловьев Страница 96

Ребристые «лимоны» и гладкие матовые «яйца» посыпались с неба металлическим градом, стали рваться в траншеях и между ними, застревая в перегородках, досках и траншейных рамах, зло скрежеща по доспехам и высекая искры.

Одно такое «яйцо» зазвенело у порога блиндажа, пробив противоосколочный козырек и зазвенев по настилу детской юлой. Дирк втянул голову в плечи, и вовремя – крошечный снаряд оглушительно лопнул, засыпав «Висельников» градом мелких осколков.

Гранат у французов было много, и они торопились от них избавиться. Швырнув очередной подарок проклятым бошам, они срывали с пояса следующий и вновь отправляли его в полет.

«Интересный прием, – подумал Дирк, прикрывая лицевую щель шлема ладонью от шальных осколков, – не лишенный здравого смысла. Если бомбардировать вражескую траншею гранатами с такой частотой, создание плотного оборонительного огня и в самом деле может стать серьезной проблемой. С другой стороны, это же сколько гранат надо тащить каждому солдату? Потратить весь запас и остаться без гранат в траншеях тоже скверное дело».

– Собираешься дать им войти на наши рубежи легко, как во французский ресторанчик? – пошутил Херцог. Еще один «Рено», записанный им на свой счет, коптил небо, привалившись плотно сбитым металлическим телом к насыпи и нелепо задрав ствол башенного оружия. Уже не хищник изгрызенных артиллерией полей, а лишь неподвижный памятник какой-то злой изуверской воле, воплощенный в тяжелом металле.

– Конечно. Более того, на пороге их ожидает угощение. «Висельники»! Гранаты! Готовь!

Но вместо ручных «хлопушек», которые едва ли навредили бы французским доспехам, «Висельники» держали наготове нечто другое. По команде Дирка, разнесенной по траншеям командирами отделений, мертвецы подняли винтовки, чьи стволы были увенчаны длинными гладкими цилиндрами винтовочных гранат. Короткий треск – это десятки рук срывают со взрывателей предохранительные ленты.

– «Висельники»! Гранатами! Огонь!

Винтовочные гранаты предполагают навесной огонь, когда винтовка прикладом упирается в землю, а стволом глядит в небо, это позволяет забросить снаряд во вражеские траншеи, которые находятся на приличном удалении и недоступны для ручных гранат. Но сегодня цель была другой.

Мертвецы уперли приклады в плечи и выпустили гранаты – прямо в набегающую, заслонившую горизонт, французскую волну. Гранаты были особенными, неосколочными, зато начиненными тройным зарядом взрывчатого вещества. Никто не предполагал использовать их против пехоты, они предназначались для штурма – уничтожать орудия и пулеметы, дробить танковые траки, оглушать сидящих в блиндажах. Но эффект они возымели превосходный.

По шеренге французов пронесся вихрь, оставляющий после себя лишь груды смятого железа. Прямое попадание винтовочного «маленького фугаса» заставляло французские панцири лопаться, как яйца в кипятке, отрывало конечности и головы, отшвыривало агонизирующие тела далеко в сторону.

Удар был столь внезапен, что боевые порядки французов дрогнули. Отпор был слишком резкий и неожиданный, к тому же пулеметчики Клейна продолжали расстреливать их на подходе, а охотники Херцога не упускали момента, чтобы обезглавить очередную жертву. Мертвецы не испытывают страха, но внезапный и яростный удар может дезориентировать даже самого сильного бойца, сбить его с толку, заставить задуматься и переоценить ситуацию. От траншей их отделяло немногим более ста метров. Еще минута – и они посыпятся вниз. Если бы они залегли…

Выбить инициативу, лишить решительности – залог победы, когда дело касается штурма. Штурм может быть успешен лишь тогда, когда он стремителен и несокрушим, когда он течет, льется, хлещет, когда не останавливается перед преградами, когда не дает защитникам опомниться. Отнять инициативу штурмующих групп – значит сломить хребет всей операции. Даже англичане, большие спецы по методичному прогрызанию в глубь обороны, в конце концов были вынуждены отказаться от этой тактики – слишком несоизмеримы были потери и призрачен успех.

Французы и в самом деле залегли, но почти тотчас вновь поднялись в атаку, оставив неровную линию лежащих без движения, тех, кто уже не встанет. Не все из них прекратили свое существование. Дирк мог разглядеть мертвеца, которому оторвало взрывом обе ноги. Он орал во всю глотку какие-то французские ругательства и полз вперед, цепляясь руками за землю. Другой, которому заряд тринитротолуола оторвал плечо, оставив болтающуюся на каком-то металлическом соединении руку, пытался нащупать лежащий рядом боевой багор. Еще один сорвал с себя шлем и по-звериному выл, обратив лицо к небу. Дирк понял, отчего: взрывной волне не хватило силы, чтобы оторвать его голову и заставить развалиться череп, но были и более мягкие ткани, из которых ранее состояло его лицо. Глаза лопнули, оставив звездообразные провалы, челюсть свернуло набок, обнажив сизую гирлянду языка и жемчужины зубов, нос вдавило внутрь черепа. Француз ревел, пытаясь ощупать то, что осталось от его лица, и этот рев звенел между торопливым стуком пулеметов и уханьем ручных гранат.

– Добей его! – не выдержал Дирк. Чужой крик был мучительнее симфонии боя, гремевшей снаружи.

– Пошел он к черту! – отозвался Херцог. – Стану я на него патрон тратить…

– Риттер!

– Понял.

Две или три пули сорвали то, что осталось у француза вместо головы, и отшвырнули в сторону легко, как мясной пирог с блюда. Но общую картину это не слишком изменило.

Поредевшая французская цепь выглядела все еще слишком грозно. Надвигающаяся стальная стена заставила Дирка почувствовать то, что обыкновенно чувствовали сами французские пехотинцы, наблюдая за штурмом «Веселых Висельников». Картина была внушительна. Наверное, что-то подобное можно ощутить, находясь в утлой деревянной шлюпке на пути пышущего угольным дымом дредноута. Неотвратимость – вот что первое приходит на ум. Французы были достаточно близко, чтобы Дирк мог различить детали их доспехов. Округлые шляпки заклепок на груди, свисающие из-под шлемов бармицы, облегченные наручи, снабженные парой длинных гвоздевидных когтей. Наверное, подобными удобно орудовать в рукопашной, но они должны здорово мешать, когда приходится продираться сквозь тесные ходы и тоннели.

Что ж, у французов уйдет еще какое-то время, прежде чем они отшлифуют новый, непривычный еще инструмент. Но они его оценят, без всякого сомнения.

– Вырядились как на ярмарку, – хмыкнул огнеметчик Толль, регулируя свой аппарат. – Правду говорят, эти французы – большие мастера украсить себя.

Доспехи французских мертвецов и в самом деле были украшены, не в пример серым панцирям «Висельников». На одном плече они несли традиционного галльского петуха в желтом поле, на другом – тактический знак отряда, состоящий из косых полос и точек. Мало того, доспехи были украшены несложным, но заметным узором, а на левой стороне груди располагался знакомый «Висельникам» знак – буквы RF ^[25] и растрепанное «куриное перо» над ними. Слишком пестро, на взгляд Дирка, но он не мог не согласиться с тем, что выглядели французские мертвецы достаточно внушительно.