Танго для Кали - Олег Северный Страница 95

— Всегда интересно не то, что я знаю, а кто и как представляет себя.

— Такие, как я, себя не представляют. Мы то, что про нас думают другие.

— И всё же?

— Всё не может быть заключено в одном сосуде, это было бы слишком просто. Даже с точки зрения обычного уничтожения это очень опасно.

— В скольких тогда? Сколько надо сосудов?

— Найди несколько одинаковых. Несколько одинаковых внутри, разных снаружи.

— И намешать коктейль.

— Именно. Для удобства всё раскидано по степени возрастания социальной лестницы. Так у сосудов нет шансов познакомиться между собой, и говорила я это ещё несколько лет назад. Самый истинный сосуд всегда один и тот же, кстати, — это ты сам.

Ариста завершила сеанс.

Антон задумался. Сосуды, коктейль, он сам — неужели Ариста тоже намекала ему на слияние? Он вернулся к оставленной книге, просмотрел несколько страниц и вдруг зацепился глазами за текст:

Объединение Gabricus и Веуа

Спокойно здесь спят,

Как муж и жена

На свадебном ложе.

Те, кто до того был двумя,

Становятся одним.

От прочитанного его бросило в жар. Он лихорадочно скакал по строчкам в поисках новых подсказок. Вот!

В то время как они, о саламандра,

Становятся единым с твоей чудесной природой.

И ещё!

Женитьба, или Супружеские Узы,

На наших небесах есть

Два прекрасных света;

Они обозначают великий свет

Великих небес.

Объедини их обоих…

Чёрный вернулся к названию. «Философская ванна» — работа по алхимии. Тогда понятно, о какой женитьбе речь — этим словом именовали Великое Делание.

«Великое Делание (лат. Magnum Opus) — в алхимии процесс получения философского камня (иначе именуемого эликсир философов), а также достижение просветлённого сознания, слияния духа и материи. Некоторые из алхимиков утверждали, что им удалось успешно осуществить Великое Делание; в их числе Николя Фламель и Калиостро».

Что это ему даёт? Ничего. Антон отложил томик «Энциклопедии», потянулся за другой, не менее толстой книгой. — «Великое делание».

Некогда Михель Майердал такой ответ на загадку Сфинкса: «Из мужчины и женщины сотвори круг, затем квадрат, затем треугольник и, наконец, снова круг, и ты получишь Философский Камень». Мужчина — ртуть, женщина — соль, по ходу процесса добавляется сера — душа, а ртуть участвует дважды. Но эти четыре элемента считаются тремя, то есть треугольником. Затем они объединяются вместе, образуя круг, так получается Философский Камень, или единица.

Ну конечно: сила, начинающая процесс, плюс точка её опоры дают результат действия, а всё это вместе становится началом нового процесса, новой единицей. Он это прекрасно помнит. Только это никак не приближает его к разгадке пантакля. Вот, окончание Великого Делания — Великий Пантакль Соломона. Антон всмотрелся в гравюру. Нет, непохож! Точно не он, хотя там тоже в центре стоит гексаграмма. Разница в окружающих Звезду Давида значках, в деталях. В них-то, как говорится, и прячется дьявол. Антон тряхнул головой, прогоняя неуместную мысль. Дьявол ему не нужен.

Ещё одна книга, репринт дореволюционного издания. «Целомудренную невесту ведут к жениху». «Через огонь объединится с невестой». И здесь огонь! Нет, Калиостро не умер, его смерть выдумали рационалисты… «Можно найти все элементы в одном-единственном». «Одна вещь посредством двух — это также три вещи. Все эти есть лишь одно. Если ты не понимаешь, ты ничего не откроешь».

Антон подумал, что во всех дошедших до нас древних учениях, в сухом остатке мифов и священных сказаний, в храмах, рисунках, эмблемах и церемониях прослеживаются следы некой тайной доктрины, единого знания, которое, возможно, уже утрачено потомками, но отдельные его отголоски звучат одинаково на всех языках. В основе магии лежит наука. Он знал это тогда и знает теперь. Есть вещи, которые Соломон запечатал своей тройной печатью. Посвящённые знают, этого достаточно. Что же касается других, пусть они смеются, пусть не верят, сомневаются, угрожают или боятся, — что за дело до этого науке и нам? Чёрный саркастически расхохотался. Пусть другие не верят, только ему нужно добраться до «вещей под печатями Соломона». Но как? Он листал книги, ставил метки, закладывал страницы закладками.

«В природе существует сила, совершенно иначе могущественная, чем пар; благодаря этой силе человек, который сможет завладеть и управлять ею, будет в состоянии разрушить и изменить лицо мира. Сила эта была известна древним; она состоит из мирового агента, высший закон которого — равновесие и управление которым непосредственно зависит от великой тайны трансцендентальной магии».

«Всё заключено в одном слове: слово это состоит из четырёх букв: это — еврейская Тетраграмма, Азот алхимиков, Тот цыган и Таро каббалистов. Это слово, выраженное столь различными способами, для профанов обозначает Бога, для философов человека и даёт адептам последнее слово человеческих знаний и ключ к божественной власти; но пользоваться им умеет только тот, кто понимает необходимость никогда его не разглашать».

«Любовь — один из мифологических образов великих секрета и агента, потому что она одновременно выражает действие и страсть, пустоту и полноту, стрелу и рану».

А вот это нужно показать Матрёшке — ей понравится. Красиво сказано, и для девчонок понятно. Антон встал, потянулся, разминая спину, и двинулся с книжкой в зал. Тем более что время уже давно перевалило за полночь.

— Красиво! — согласилась Матрёна, снимая наушники и убирая подальше очередную книжку.

— А вот ещё: «Чем больше мы отрицаем себя во имя идеи, тем большую силу мы приобретаем в пределах этой идеи».

— Это понятно. На этом стоят эгрегоры — чем больше человек включён в их поле действия, тем большие возможности по использованию их сил получает.

— Не только. Вера тоже работает так.

— Я знаю, mio carisso.

— А это тоже знаешь? «Великолепие химического искусства. Отец брачного союза — солнце, мать — луна. Третьим, что управляет всеми, должен быть огонь». — Он процитировал «Философскую ванну».

— Опять огонь… — уже не спросила, а утвердительно заключила Матрёша.

— А вот точно для нас: «Пусть солнце и луна вдвоём моют друг друга… После того как проделал это, объедини дух…»

— Моют? Что ты хочешь сказать?

— Это затмение! — рассмеялся Антон. — Солнечное затмение, понимаешь? Значит, нам надо в этот день «объединить дух».

— А лунное может быть важным, как думаешь?

— Не знаю. Но думаю — да. Земля отделяет Отца от Матери, а после они вновь соединяются.