Среда обитания - Михаил Ахманов Страница 93

– Этот выплеск похож на электрический разряд? Что-то вроде шаровой молнии?

– И близко нет, Паша! Во-первых, никаких звуковых эффектов, ни треска, ни шипения, а во-вторых… Во-вторых, просто не похоже. Током не бьет, на мышах проверяли. Никита даже кота притащил…

– Природное явление, Димыч?

– Как же, природное! – Зеленые глаза Дота сверкнули. – Я же сказал: периодическое!

– В природе масса периодических процессов, тем более таких, которые идут с суточной регулярностью. Смена дня и ночи, например, или приливы…

Пятерня Дота взъерошила волосы.

– Кстати, о приливах… Ты еще помнишь, что такое приливное трение?

– Разумеется. Термин, которым обозначают влияние Луны на период обращения нашей планеты вокруг оси. Луна тормозит Землю, и наши сутки постепенно удлиняются.

– Вот именно! Помнишь, я сказал, что частота Феномена – сутки с хвостиком? Этот период выдерживается с поразительной точностью, и он таков, какими будут наши сутки через десять-двенадцать тысяч лет. Ну, и что ты теперь скажешь?

Они переглянулись, ясно сознавая, что оба находятся в некотором смущении. Затем он тихо произнес:

– Считаешь, что там, через десять или двенадцать тысяч лет, проводятся какие-то эксперименты? С машиной времени? На этом самом месте?

– Ты сказал!.. – Дот выпрямился и запрокинул голову к потолку. – Сказал! А теперь – насчет места, Паша. Место ведь не случайное! Если отбросить мудреную терминологию, в моей лаборатории изучают время. Представь, что в будущем тут сложится научный центр, и эта камера, – он широко повел рукой, – станет чем-то вроде исторической реликвии, местом, где проводились первые исследования. Весьма вероятно, что наши потомки, добившись успехов, решат, что запуски нужно проводить отсюда… Так сказать, из уважения к памяти предков… Тем более если будет точно известно, что эта камера в том или ином виде сохранялась на протяжении тысячелетий, начиная с 1962 года, когда построили весь комплекс. Ведь лучше места не найдешь! – Дот снова уставился в потолок. – Место прочное, надежное и безопасное… Ну, разумеется, могут быть и другие удобные пункты, но мы их не наблюдаем постоянно, а значит, не в силах обнаружить Феномен.

В почках кольнуло сильнее. Разволновавшись, он проглотил еще одну таблетку.

– Так что же, ты полагаешь, что этот выплеск – машина времени? Нечто, посланное из будущего в прошлое?

Дот покачал головой:

– Машина… Не будем мыслить столь примитивными категориями, Паша! Я понятия не имею, что они там творят, какие ставят эксперименты. Я не знаю, можно ли двигаться против потока времени или по нему, и что такое этот поток, я тоже ни бум-бум… Мы не можем выяснить, машина ли у них или другое устройство физической либо биологической природы. Известно лишь одно: наблюдается Феномен искусственного происхождения, и его периодичность соответствует земным суткам, таким, каким они будут через десять-двенадцать тысяч лет. Все остальное – предположения, гипотезы и домыслы.

Он ощутил, как по спине бегут холодные мурашки. Вместе с тем его охватило чувство глубокого удовлетворения, если не сказать восторга. Не каждый перед смертью сподобится увидеть чудо! Дот приглашал его очень настойчиво… Может быть, хотел преподнести ему подарок? Показать такое, о чем приятно вспомнить и скрасить этим воспоминанием последние минуты? Знал ли Дот о его неприятностях с почками, о том, что он обречен? Мог узнать – у жены или у сына…

Мысли промельнули стремительно и исчезли. Он спросил:

– Среди этих домыслов и гипотез есть что-то разумное? Такое, что подкрепляется расчетом?

– Есть одна идея… – с нерешительным видом заметил Дот. – Видишь ли, если принять за аксиому, что путешествия во времени возможны, то получается такая штука: темпоральное перемещение должно порождать некий след, если угодно – темпоральный ветер. Точно так же, как движение в жидкой или газообразной среде ведет к появлению ламинарных течений и турбулентных вихрей, которые тянутся за судном или самолетом… Очень отдаленная и неточная аналогия, но другой я пока не придумал. И если так, то Феномен – не машина времени, а какой-то связанный с нею эффект. – Дот нахмурился и тихо прошептал: – Это ветер, который дует то из будущего в прошлое, то наоборот, смотря по тому, куда движется машина.

– Ветер… – повторил он. – Но ветер может что-то увлечь за собой, не так ли? Это подвергалось проверке?

– Разумеется, Паша, разумеется. Чего мы только туда не совали! Спички, монеты, часы, автоматическую камеру… Никакой реакции! Все предметы остаются на месте, и с ними ничего не происходит. Ровным счетом ничего!

– А живая материя? Кажется, ты говорил о мышах?

– Да, и еще о кошке, которую притащил Никита… здоровый такой персюк, прямо красавец… Все то же самое – никакой реакции. – Димыч пригладил растрепанные волосы и задумчиво покосился на белый круг. – Но в сущности это ничего не доказывает. Мы, Паша, не знаем, что такое время, слишком уж загадочная это штука. С одной стороны, объективная категория, с другой – субьективная, доступная восприятию лишь высокоразвитого мозга… Персюк у Никиты, конечно, хорош, но говорить не умеет, только мяукает.

– Про обезьяну не думали? Шимпанзе там или гориллу?

Дот вздохнул.

– Думали. Только не по карману нам шимпанзе. Если зарплату всех сотрудников сложить и на десять умножить, и то не хватит. – Снова вздохнув, Димыч посмотрел на часы. – Ну, сейчас начнется, Паша… минуты через две.

«Что я теряю? – внезапно подумал он. – Верный шанс скончаться мучительной смертью? Доставить сыну и жене столько горя, что не расхлебаешь и за десять лет?»

Вопросы были риторические, он уже все решил. Жизнь прожита, и, кажется, неплохо: дома, правда, не построил, не насажал деревьев, но сына все-таки родил. Не обманывал, не льстил, не делал зла и не оставил долгов… Отчего не позволить себе последнее приключение? Скорее всего, закончится оно ничем, только Димыч до судорог перепугается. Зато как будет благодарен, когда испуг пройдет!

– Пять секунд осталось, – произнес Дот. – Внимание, Паша! Сейчас начнется! Смотри!

Он бросил сумку и, судорожно сглотнув, шагнул в центр белого круга. Панический вопль Дота еще звучал в его ушах, когда пространство со всех сторон заволокло призрачным сиянием, подобным блеску лунного света на воде. Этот невесомый ореол, охвативший его, не таял, не пропадал, а длился и длился, заполняя Вселенную, что мнилось странным – ведь Дот говорил о быстротечности явления: вспышка, выплеск, мелькнет и исчезнет…

Это было его последней мыслью. Очнулся он в вагоне поезда.

* * *

– Дакар! Что с тобой, Дакар? – Эри трясла его за плечи.

Треснувший бетон, рухнувшая кровля, сосна, вцепившаяся корнями в одну из трещин, темный прямоугольный провал с остатками лестницы, казавшийся бездонным, обломки перекрытий невероятной толщины…