Дредноут - Чери Прист Страница 93

Но и этого не хватило.

Ей оставалось только оторвать руку от перил. Отпустить стойку. Выиграть лишние полфута.

Да.

— На счет «три»! — велела она; ведь срабатывал же этот магический счет до сих пор!

Мужчина кивнул, и капли пота покатились по его лицу, когда он подался вперед, только вперед, из последних сил. Мерси читала это в его глазах.

— Раз… два… три!

Она отпустила опору, положившись на то, что ремень удержит ее, стойка — ремень, а платформа — стойку. На этот раз она вскинула обе руки, распрямилась и вытянулась, насколько смогла. Солдат сделал последний рывок — возможно, последний, на который был способен, — сокращая расстояние между ними.

Их руки встретились.

Медсестра стиснула широкую ладонь. Он тоже попытался сжать пальцы, но сил уже не было, так что держала мужчину в основном Мерси.

Он споткнулся.

— Боже, помоги! — охнула девушка, рванула южанина вверх, и он буквально повис в воздухе, удерживаемый только медсестрой и ее поясом для револьверов.

Он попытался помочь ей, но это оказалось слишком трудно, солдат окончательно выдохся. Она потребовала от него слишком много, теперь Мерси это видела, но она-то еще не лишилась сил, так что продолжала понемногу подтягивать его к себе.

Вот она ухватила его за запястья, потом за предплечья.

Потом за локти.

Потом стойка начала гнуться, руки, казалось, вот-вот оторвутся от тела, а ремень натянулся так, что мог лопнуть в любую секунду.

Глаза южанина расширились.

Мерси поняла, о чем он думает, так ясно, словно это было написано у него на лбу. И прорычала:

— Нет! Не смей! Не делай этого! Держись!

И тут пара крепких рук опустилась ей на плечи. Кто-то потянул ее наверх, назад, и вместе с ней — конфедерата.

Мерси не сопротивлялась, напротив, она стремилась в эти надежные, так вовремя подоспевшие объятия. Вскоре чужие руки обвили ее талию, а потом осталась только одна — другая рука потянулась поверх рук Мерси к южанину, лихорадочно ухватившемуся за нее.

Секунда-другая — и все трое оказались на платформе. Распластавшегося на полу южанина тошнило. Мерси, привязанная к покореженной опоре, расстегнула пряжку трясущимися от перенапряжения руками. Инспектор Гальяно привалился к стене, держась за живот и тяжело дыша.

— Спасибо, — сказала ему Мерси.

Южанин тоже попытался поблагодарить, но его снова вырвало.

Мерси спросила:

— Ты опередил остальных?

Он не кивнул, но устало пожал плечами и выдавил между двумя глотками воздуха:

— Двоих. Другие не добрались до поезда.

Южанин подтянул под себя дрожащие, избитые, исцарапанные колени, встал на четвереньки, подтянулся, цепляясь за перила, поднялся — и отсалютовал инспектору, который ответил тем же, повторив незнакомый жест.

Мерси приготовилась подхватить южанина, если потребуется. На ее профессиональный взгляд, он еще нуждался в поддержке. Но он стоял довольно ровно, вытирая одним рукавом рот, а другим — лоб и щеки; потом конфедерат следом за мексиканским инспектором направился в пассажирский вагон.

Их встретили Горацио Корман и капитан Макградер, которые, оказывается, помогли двум другим солдатам с «Шенандоа» попасть в поезд.

Лейтенант Хоббс склонился над одним из раненых янки, поправляя ему повязку. Миссис Баттерфилд перестала рыдать, мисс Клэй все еще стояла у окна наготове. Сол Байрон застыл у передней двери, его темная кожа блестела от пота, а дальше, в проеме, сидел на корточках другой проводник, подтягивая ослабевшую сцепку. Моррис Комсток был на ногах, он, как и еще несколько солдат, продолжал отстреливать мертвецов, хотя их и так становилось все меньше и меньше, поскольку поезд набирал скорость.

Снег, с силой отброшенный плугом, взлетал все выше, падал все дальше, и это тоже помогло отогнать злобных мертвецов от потрепанного поезда и его пассажиров.

Повсюду были лед и сажа, порох и снег — и несколько десятков людей с тревожно бьющимися сердцами, рассеянные по всему поезду. Стекла в окнах по большей части отсутствовали, и ветер, беспрепятственно проникая внутрь, безжалостно набрасывался на волосы, словно пытаясь выдрать их с корнем, и на одежду, стремясь сорвать ее с тела.

Все молчали, боясь заговорить и выжидая, пока колеса поезда не застучали в бойком темпе и пока снежный плуг не принялся взметать снежные арки так высоко, что даже самый быстрый из монстров не смог бы настичь поезд и прицепиться к нему.

Только тогда, после робких покашливаний, раздались первые слова приветствия.

Вскоре стало известно, что к ним присоединились сержант Элмер Поуп, рядовой Стейнер Монро и капрал Уорвик Каннингем и что все трое мужчин искренне благодарны за помощь. Положение, с учетом обстоятельств, могло бы стать затруднительным, но победу одержал дух товарищества: трое конфедератов стояли рядом с солдатами Союза у окон, наблюдая, как удаляются, отставая от поезда, свирепые орды живых мертвецов.

— Знаете, мы сделали бы то же самое, — заговорил сержант, — на вашем месте, и все такое. Понравилось бы это командованию или нет. Нам пришлось бы разбираться с начальством, но мы вас не бросили бы.

— Надеюсь, что так, — отозвался капитан Макградер.

Он не отрывал взгляда от окна, пока не заговорил инспектор Гальяно. Тихо, насколько позволяла обстановка, мексиканец произнес:

— Тут мы все заодно.

Одежда Гальяно превратилась в лохмотья, местами окровавленные, местами обгоревшие. Шляпа исчезла, густые темные волосы казались черной косматой гривой, но и у остальных видок был не лучше. Здесь стояли северяне и южане, техасец и мексиканец, цветные и белые, офицеры и рядовые… и, если уж на то пошло, мужчины и женщины. Но снег и дым стерли все различия, а ветер довершил работу. У всех были налитые кровью глаза и белые обмороженные лица; и всех опалило изнутри некое чудовищное знание.

Этот поезд был полон чужих друг другу людей, и все же они стали почти едины.

Инспектор Гальяно снова заговорил хриплым от пурги и недавнего крика голосом, резко, как свойственно всем испанцам, обозначая согласные звуки:

— Будут вопросы. От всех, отовсюду. Все наши государства захотят узнать, что здесь произошло. И мы — единственные, кто сможет рассказать им.

Капитан Макградер кивнул:

— Да, вопросы будут, это уж как пить дать.

— Мы шли за вашим золотом, а вы — за китайцами на западе. Мы воевали, но воевали честно, — сказал сержант Поуп.

— Но теперь китайцев мы не получим, — заметил лейтенант. — Дарственные витают сейчас где-то над перевалом, после того как эта безумная женщина высадила ломом окно в «золотом» вагоне. — Он кивнул на Теодору Клэй, совершенно не собирающуюся просить прощения. — А золото… Не знаю. Полагаю, ему найдется лучшее применение.