Москалёв. Новобранец космической пехоты - Игнат Коробань Страница 9

В ответ из коммуникатора пропищали что-то нечленораздельное.

Нас построили, провели перекличку, дали время посетить одну из выкопанных вчера вечером ям и позавтракать. После этого мы снова построились и, кряхтя и охая, двинулись в дальнейшее путешествие по пыльной грунтовке. Как раз в это время с той стороны, откуда мы пришли, прибыли на флаере трое военных полицейских. Кое-как переставляя ноги, я ещё успел рассмотреть, как они запихивали в машину уже очнувшегося дебошира. Он попробовал упираться, но один из полицейских саданул его дубинкой по голове и он снова вырубился. Тогда двое других погрузили его во флаер, сели в него сами и понеслись куда-то через поля.

Мы с Васяном только переглянулись. Разговор в строю мог обернуться очередной порцией отжиманий, а этого, учитывая боль во всём теле, никому не хотелось.

Как ни странно, спустя несколько минут наши мышцы размялись и боль, хоть и не исчезла совсем, но заметно приутихла. Соответственно и мы смогли идти немного быстрее, но всё равно медленнее, чем вчера.

Солнце постепенно поднималось всё выше, и мы опять начали обливаться потом. Около полудня у нас появился первый «раненый». Мы топали по нашей дороге, любуясь однообразным пейзажем и дыша свежим воздухом, как вдруг невысокого роста круглолицый парень, идущий на две шеренги впереди меня, рухнул лицом вниз и остался лежать в пыли. Идущие за ним новобранцы запнулись об него, идущие за ними, запнулись о них, возникла свалка.

— Стой! — Сидоров остановил роту и уже бежал к нашему упавшему товарищу.

Вместе с нашим капралом они сняли с упавшего рюкзак и перевернули его на спину. Сидоров снял с пояса фляжку и полил водой ему на виски. Парень медленно открыл глаза.

— Солнечный удар, — констатировал сержант. — Идти сможешь?

Новобранец молча кивнул.

— Вставай.

Сидоров с капралом помогли ему подняться. Офицеры всё это время молча смотрели на происходящее со стороны.

— Становись! — скомандовал Сидоров.

Мы вновь построились в три колонны по три человека.

— Шагом марш!

Рота двинулась вперёд, но едва мы прошли два десятка шагов, как невысокий новобранец снова упал на дорогу.

— Стой!

Сидоров опять понёсся к упавшему. После того, как парня снова привели в чувство, сержант сказал, стоящему рядом капралу:

— Копытовский! Возьми двоих.

— Есть.

Наш капрал, которого, оказывается, звали Копытовский, ткнул пальцем в двоих стоящих рядом и глазеющих на происходящее новобранцев и коротко скомандовал:

— За мной.

Троица сходила в берёзовую рощу, растущую неподалёку, и вернулась с подобием носилок, сооружённых из свежесломанных веток. На носилки положили парня, падавшего в обморок. Он пробовал протестовать, доказывая, что вполне сможет идти сам, но Сидоров коротко рявкнув: «Лежать!», пресёк его болтовню.

Пока мы возились с этим парнем, нас догнала следующая за нами рота. Они тоже несли кого-то из своих на самодельных носилках. Так что дальше мы пошли уже колонной из шести взводов. Спустя полчаса в этой роте опять кто-то упал от жары, она остановилась, и мы снова оторвались от них.

За второй день пути от перегрева свалилось ещё несколько человек. Таких мы в шутку называли «раненые». Им мастерили носилки и несли их по очереди. К вечеру, когда зашло солнце, почти все они смогли идти сами. Ветки, из которых мастерили носилки, нам приказали не выбрасывать, а нести с собой. На всякий случай.

На третий день мы снова шли, несли «раненых», останавливались на обеденный привал и снова шли. Мы с Васяном познакомились с тем парнем, который упал первым. Он оказался славным малым. Телосложения он был среднего, поэтому поход давался ему нелегко, но он с завидным упорством и терпением продолжал переставлять ноги в такт общему топоту. Звали его Александр Ерохин, благодаря чему он немедленно получил прозвище «Ероха». До армии он учился в каком-то колледже, не то на программиста, не то на математика, не то на всё сразу.

Мы привыкли идти в ногу и сами подстраивались под шаг товарищей. Получалось это как-то само собой, и мы больше почти не слышали дурацкого счёта «Раз! Раз! Раз, два, три!». Время от времени мимо проносились флаеры с военными полицейскими, везущими кого-нибудь из новобранцев неизвестно куда, или с офицерами, едущими по каким-то своим делам. Хотя какие у них могли быть дела? Командир роты и его заместитель, идущие вместе с нами с такими же, как у всех рюкзаками за плечами, на мой взгляд, вообще ничего не делали. Всем управлял Сидоров, да ещё капралы. Все мы привыкли к жаре, привыкли к мерному движению колонны, к вечеру останавливались у очередной водокачки, чтобы смыть пот и пыль, пополняли запас воды во фляжках, отходили от водокачки на пару километров и разбивали лагерь для ночлега. Новобранцы, допустившие в течение текущего дня какой либо проступок, вечером рыли ямы, а утром их закапывали. Словом, всё шло по накатанной колее.

На четвёртый день пути сухие пайки закончились. Весь день мы шли без пищи, подкрепляясь только водой из фляжек. Раненых не было, боль от непривычных нагрузок прошла и идти стало намного легче. Тем не менее, мы продолжали тащить с собой высохшие ветки для носилок. С этого, собственно, и началась ещё одна истерика. И опять во втором взводе.

Мы проходили мимо небольшого хутора, состоящего из бревенчатого дома с печным отоплением и нескольких хозяйственных построек, за которыми виднелось картофельное поле. Я подивился, как в двадцать втором веке могут существовать такие избушки. Словно при царе Горохе. Наверное, ещё и сортир на улице имеется. Я решительно не понимал, как можно так жить в современном мире. И вот, когда я любовался на этот анахронизм, впереди из колонны раздался скрипучий, но громкий голос:

— Простите, лейтенант, а зачем мы тащим с собой эти палки, если они нам уже давно не нужны?

Говорил новобранец, с носом, имевшим приятную горбинку и слегка оттопыренными ушами. В руках у него был берёзовый дрын, использовавшийся для изготовления носилок. Во время предыдущей ночёвки я слышал, как он жаловался своим товарищам на глупость пешего перехода к месту службы, в то время, как имеются современные транспортные средства и обещал, что его папа, не то адвокат, не то ещё какой-то юрист, непременно разберётся с этими тупоголовыми солдафонами, которые заставляют его так бесцельно тратить своё драгоценное время. Сам парень, как я понял, собирался стать военным прокурором, а для этого требовалось сначала отслужить два года срочной службы.

— Стой! — старшина немедленно среагировал на нарушение дисциплины — Нале-во! Упор лёжа принять!

Рота повалилась на дорогу, проклиная болвана, из-за которого приходится валяться в пыли. Но говоривший и не подумал падать на землю. Напротив, он отшвырнул берёзовый сук и пошёл к лейтенанту, стоявшему рядом с Сидоровым. Капрал второго взвода пошёл за ним следом, не делая попыток его остановить.

— Почему мы тащимся пешком по этим полям, когда на транспортах мы могли бы быть на месте уже в первый день? — прокричал новобранец, подойдя к командиру взвода. — Вы специально издеваетесь над нами?