Любовь.mp3 - Павел Парфин Страница 9

Дверь Савла Рябцева Кондрат решил взорвать. Вернее, к чертовой матери разнести ее замок. На операцию Кондрат прихватил всего три вещи: латунную масленку, нитку, пропитанную в бензине, и спички. Вот и все.

Квартира Савла, который не стал апостолом — вообще никем не стал, не успел, зато носил клевый розовый пиджак в клетку, а умер от страха перед чем-то ужасным и неведомым… Кондрат нервничал. Черт его знает, где та квартира! Эрос сказал, что на третьем этаже. Вроде бы… Вот и пошел бы вместо него, так нет же… Остановившись под подъездом, Кондрат дрожащими пальцами вставил в рот сигарету. Щас покурит, уймет дрожь, будь она неладна! Выпустил сухую струю дыма сухими губами… Все трусы, все! Стоит заговорить о деле, а еще круче — решить, кто будет им заниматься, так пацаны в ответ руками машут, ему же за спину норовят спрятаться. Или, как Эрос, под пышную грудь Ален сховаться. Друзья тоже мне! Разогнать всех!.. Разогнал бы, да других нет. И не предвидится. Ничего — Кондрат щелчком отшвырнул в кусты дымящийся бычок, — ничего, он еще докажет им, на что способен. И себе — докажет. Ведь другого варианта нет.

Квартира Савла находилась не на третьем, а на четвертом этаже. Мелочь? Для кого как. В течение ближайших 10–15 минут — затягивать дольше смерти подобно — Кондрат должен действовать четко и уверенно, учесть любую мелочь, не допустить не то что ошибки — ни одной даже самой безобидной оплошности. Мать твою! Гапон едва не вступил в кошачье дерьмо. Как же он ненавидел котов!

На лестничной площадке воняло забродившими солеными огурцами вперемешку с этим самым кошачьим дерьмом. «Мать их!» — Гапон выругался в другой раз, имея в виду жильцов этого запущенного подъезда, и бодро скинул с себя рюкзачок. Злость к безымянным жильцам — Кондрат упустил, что одним из них был хорошо знакомый ему Хром — добавила в кровь Гапона недостающей порции адреналина. Он тут же осмелел, дрожь утихла. А когда внимательней глянул на дверь Савла… Вид ее развеселил Кондрата, окончательно подняв ему дух. Поперек двери, закрепленная по краям рамы, была натянута белая лента. «Во учудили! Черной, что ли, не нашлось?» — хмыкнул удивленно. Не хватало только ножниц и фотографов, чтобы запечатлеть момент взлома. «Ну что, приступим!» — скомандовал сам себе и вынул из рюкзака три волшебные свои вещицы.

В масленку — обычную масленку, которая входит в комплект, наверное, любой швейной машинки, — тщательно вымытую в бензине и столь же тщательно вытертую насухо, Кондрат насыпал охотничий порох. Где взял? Хм, взял… Поднес масленку к замочной скважине, тонким, предварительно заточенным напильником концом углубился в металлическое чрево… Задержал дыхание, будто собирался нажать курок… И нажал. Крошечное серое облачко — пороховое облачко выпорхнуло наружу. «Класс! Мне это уже нравится». Тем же заточенным концом запихнул в скважину кончик нитки. От нее ощутимо пахло бензином. Странно, как от тонкой нитки могло чем-то пахнуть, причем ощутимо?.. Нитка повисла почти до самого бетонного пола — каких-то двух-трех сантиметров не хватило. Внизу хлопнула входная дверь — Гапон замер со спичкой. Потом, сжав упрямо губы, не обращая внимания на приближающиеся шаги, чиркнул спичкой. Поднес пламя к концу нитки… Она не загорелась — начала быстро тлеть. Очень быстро! Кондрат стремглав кинулся наверх. Такой прыти от тлеющей нити Кондрат никак не ожидал. И все равно поднимавшийся по лестнице незнакомец опередил: на полминуты раньше вошел в чью-то квартиру этажом ниже. Свой или чужой дом… Хотя какая, к черту, разница, свой дом или чужой, когда нитка тлеет безумно быстро?! Главное, тот, кто поднимался, чудом успел войти… Потому как грохнуло по-взрослому!

Поморщившись, Кондрат выглянул из-за угла, где спрятался от взрыва. Поморщился, потому что едко запахло сгоревшим порохом. Ха-ха, этот запах тут же перебил вонь от соленых огурцов. Знай наших! Вид Савловой двери привел Кондрата в еще больший восторг. Еще бы! Взрывная сила с мясом вырвала хороший кусман дверного полотна, где еще полторы минуты назад находился замок.

Дыра была похожа на рваную рану, Кондрату показалось, что то Терминатор пробил ее своим железным кулаком… Из пробоины в несчастной двери струился тонкий пороховой дымок, прямо на глазах уступая место свету — белому свету, вырывавшемуся наружу из квартиры покойного Савла. Точно его душа, день назад вырвавшаяся из его мертвого тела.

В этой квартире Савл до своей смерти жил сначала с мамой, потом один. Где сейчас он обосновался, Кондрат мог только догадываться. Мать Савла уже три года как работала за границей — не то в Италии, не то в Германии… Вот откуда у парня розовый пиджак в клетку и солнцезащитные очки даже в пасмурный день. Кондрат повертел в руках очки: «Ниче очочки!» — и положил обратно — на полку в полированном серванте. Отметил про себя, что мебель в доме марубенькая, еще совдеповская. И все остальное — никакое. Понурое, покосившееся и, кажется, даже уменьшившееся в размерах. Будто вместе с душой последнего жильца этот дом покинула и его собственная душа. И дом смертельно затосковал… Домовая душа отправилась на поиски домового рая. А стены и потолок, как ненужное тело, бросила на растерзание одиночеству и тишине. И еще, в качестве приманки, — непрошенному гостю… Вообще-то, Гапону дела не было до Савловой квартиры, его интересовал исключительно хозяйский комгем.

Он стоял на столе возле окна. Вчера этот комгем убил человека. Кондрат невольно поежился при мысли об этом, из-под правой подмышки скатилась капля холодного пота. Тело плачет по-своему… Фигня! Такое с Кондратом не случится. С кем угодно может случиться — с ним никогда!

Включил комгем, на диске «с» быстро отыскал программу, которую они назвали «черным ящиком». По сути это была дневниковая панель, где фиксировались абсолютно все контакты тема в Гемоглобове, все файлы, которые тем сбрасывал в Сеть или скачивал из нее. В виде растворенного в крови гносиса и его электронных копий — гемобайтов. Казалось, Гапон знал, что искать. Особенно не вчитываясь в дневниковое ассорти — в бесчисленные избитые и заезженные мечты, страхи и любови, скаченные из Гемоглобова, вместе с чужой кровью заимствованные у почти сотен пользователей, — Кондрат, торопливо спускаясь по экрану, добрался до конца дневника.

Дневник Савла обрывался на двух файлах. Один из них Кондрат, заметно побледнев, сразу же, не открывая, удалил. На втором остановил любопытный взгляд. В следующую секунду глаза его расширились, бледность сменили красные пятна на щеках — Кондрат пришел в ярость.

— Это еще шо за фигня?! Любовь. мп3… С таким расширением файлов не должно быть. Значит, Савл скачал его из обычного интернета. Значит… Черт! Савл, сволочь, убрал фильтр!

Кондрат бегло осмотрел комгем: как ни странно, фильтр — небольшая, с полмодема, коробочка — был на месте, дисководы, наоборот, как и полагается, отсутствовали. Дисководов не было, потому что так решил он, Кондрат Гапон. Чтобы у гемов не возникало даже соблазна скопировать что-нибудь с дискеты или компакт-диска. Скопировать, а затем растворить в крови — своей и чужой. Для этих же целей Кондрат распорядился установить специальные фильтры — чтобы защитить пользователей Сети хотя бы от самой безобидной опасности, от самой заурядной заразы. Чтобы защититься от самих себя — от явных и скрытых желаний и пороков. Хочешь побродить по интернету, почту проверить — дело твое, но качать из него — не смей! В Гемоглобове — этой венозной гиперреальности — и без того столько информации, столько первородного гносиса, в котором слилась память всех поколений и тех, безымянных, кто их породил!.. Гемоглобов — строптивый хищник, которого Кондрату удалось обуздать; Гемоглобов — глубинная река подсознания, вытащенная Гапоном наружу, заключенная в металлопластиковую оплетку гемоводов и транскабелей… Интернет — жалкая, убогая пародия на Гемоглобов, эрзац-сеть, суррогат-истина… Да, интернет был тем довольно распространенным случаем, когда люди, решившие созидать новое, ни сном ни духом не ведали, что на самом деле они не творят ничего нового и даже не изобретают велосипед, а неумело, жутко неумело подражают. А сам объект подражания или пародии — вот он, в нескольких шагах от ищущих, в доме № 4 по улице Якира. И при этом никакой завесы тайны и строгой секретности! Пародия вышла убитой, никудышной; интернет — этим все сказано! Тьфу!.. Кондрат, не замечая, целиком отдавшись благородному гневу, может, чересчур критически оценивая уровень современных электронных коммуникаций, плюнул на стол Савла. В сердцах плюнул на его бывший стол. К счастью, Гемоглобову никакая пародия не помеха. И смерть тоже не помеха. Одна смерть — еще не помеха.