Игрушечный мир. Отдохнем по-взрослому - Владимир Тимофеев Страница 9

В кабинете стояла полная тишина. Такая, что… Вообще говоря, я никогда раньше не слышал, как скрипят «глаза, проворачивающиеся в глазницах». А тут – всего пару раз моргнул, но уж заскрипело – двери обзавидуются.

– А-а… – раскрыл я было рот, готовясь произнести заранее подготовленный спич, но, увы. Всё, что я смог, – еще раз моргнуть и тупо замолчать, собирая в кучку разбежавшиеся мысли.

– Подполковник, – ровно произнес сидящий напротив секунд через десять.

– Что? – не врубился я.

– Звание есть такое воинское – подполковник, – терпеливо пояснил собеседник.

– Ага… Понял, товарищ подполк…

– Пётр Сергеевич, – перебил он меня.

– Что?

М-да, кажется, я вновь затупил. Впрочем, мой визави это понял и потому всё так же терпеливо продолжил:

– Обращайтесь ко мне «Пётр Сергеевич».

– А, ну да, ну да, – пробормотал я, пытаясь успокоиться, собраться с духом и объяснить, наконец, товарищу подполковнику, зачем я сюда приперся и чего мне, собственно говоря, надо. Потом прокашлялся и еще раз зачем-то повторил как баран:

– Ну да.

Однако назвавшийся Петром Сергеевичем даже не поморщился, лишь слегка приподнял бровь и поинтересовался. Странно и не совсем для меня понятно:

– А сюда?

– Куда?

– Коту под муда, – неожиданно рявкнул обладатель благородной седины.

Я аж присел. Однако товарищ подполковник дальше орать не стал. Почти моментально вернувшись в привычное состояние «усталой отстраненности», он вновь уперся в меня взглядом. Взглядом много чего повидавшего отца большого семейства. Добродушного и снисходительного к детским шалостям. Всё понимающего, но в любой момент готового пребольно выпороть своих зарвавшихся сорванцов. Всех скопом, не разбирая ни правых, ни виноватых.

Хм, вы думаете, я испугался. Ну да, действительно, было маленько. Но только в самый первый момент и исключительно от неожиданности – вот если б вам в ухо кто-нибудь рявкнул ни с того ни с сего, как бы вы на это отреагировали? Вот-вот, как минимум, вздрогнули и только потом – с разворота в челюсть. Шутнику, чтоб людей не пугал. Правда, с товарищем подполковником мне драться совсем не хотелось. Пока. Вот вопрос свой решу, а уж опосля… Хотя нет, это я так, мечтаю, – мутузить «дембелей» за такую мелочь у нас не принято. Несолидно это. Да и бессмысленно – они ж без подобных фокусов просто работать не смогут. А что касается шуток дурацких, то были у меня в жизни и посерьезнее моменты, посильней да постремнее. Как, скажем, тот, двенадцатилетней давности.

Я в те времена совсем еще зеленый был, только-только в ДПС на работу устроился, в лабораторию планетофизическую. Ну и услали меня тут же, как водится, с пылу с жару, в командировку черт-те куда, аж на самые Сахарилы. На две недели всего, но уж больно долго лететь пришлось. И нудно – двое суток гиперпространство дырявили, да еще сутки потом болтались на дальней орбите – там метеоритный поток какой-то особенно сильный прошел, и потому все внутрисистемные рейсы отменили, и грузовые, и пассажирские. Однако уже на следующий день запрет сняли, и в итоге мы сели без происшествий. Кстати, местные говорили, что нам еще повезло – некоторые, бывало, неделями парились, «зеленого свистка» ожидая. Но всё это, по большому счету, ерунда. Цветочки, так сказать, рутина. А ягодки… ягодки случились потом – как вспомню, так то ли ржать хочется, то ли, наоборот, креститься, что всё обошлось.

Помнится, встретили меня тогда прямо в космопорту. И не кто-нибудь, а командир мой бывший, майор Бойко. Бойко Антон Вадимович. Два полных цикла я отслужил под его началом в линейных частях. Как выяснилось, в запас он вышел через четыре года после меня и сразу на Сахарилы рванул – вроде как климат там для него подходящий, почти целебный. Хотя по мне, климат как климат, летом влажный, зимой сухой, весна на осень похожа, а осень, соответственно, на весну. Ветер опять же с ног временами сшибает. Но раз Вадимычу нравится, значит так тому и быть, каждый сам для себя выбирает, где лучше. Благо выбирать есть из чего: семьдесят с лишним планет – это не шутка…

То, что именно Вадимыч оказался моим сахарильским куратором, явилось настоящим сюрпризом. Однако не скрою, сюрпризом приятным. В общем, встретились мы, обнялись, вспомнили друзей, знакомых, всех, с кем когда-то в одном, так сказать, строю. Короче, хорошо посидели в космодромной кафешке. А потом он меня на глайдере в Южно-Охинск повез, в гостиницу. И вот на самом подъезде к городу увидал я в окошко трамплин. Здоровенный такой трамплин, красивый. Рядом елки в снегу, трибуны, позади горушка высокая, домики у подножия словно игрушки разбросаны.

Товарищ майор мой интерес заметил и тут же пояснил с гордостью, что трамплин этот совсем недавно открыли, что он в Синеговии самый высокий и что сборная наша теперь только здесь и тренируется. Ну а я, чтобы разговор поддержать, возьми да и ляпни, мечтательно так: «Вот бы, мол, прыгнуть оттуда, с самой что ни на есть верхотуры». Вадимыч на это лишь усмехнулся и ничего не сказал, а я… забыл я, конечно, потом и про трамплин, и про желание свое дурацкое. А зря.

За день до отлета, когда я уже чемодан паковал, в номер неожиданно ворвался товарищ майор. Деловитый такой, озабоченный. «Всё, – говорит. – Собирайся. Поехали». «Куда поехали? – спрашиваю. – Завтра ж вылет. Еще целые сутки до рейса». «Ну вот и хорошо, – усмехается Вадимыч. – Значит, есть еще время. Успеем мы, значит, исполнить желание твое сокровенное». «Да какое еще нафиг желание?» – удивляюсь. А товарищ майор смотрит на меня хитро и только брелок от глайдера крутит на пальце – ждет, выходит, когда дойдет до меня. А я всё туплю и туплю, никак в ситуацию не врубаюсь. «Ну да ладно, – думаю. – Черт с тобой, поехали».

О том, что «я попал», я понял лишь минут через двадцать, когда Вадимыч уже к трамплину подруливал. Вблизи мне это чудо показалось еще более высоким, чем думалось изначально. Ну просто охренеть каким высоким – метров двести, не меньше. А майор, вот же ж гад – заранее не предупредил, еще и подначивает меня: «У тебя ж, Андрюха, вроде по лыжам разряд. Так что, думаю, тебе этот трамплинчик – так, на раз пописать». Ага, разряд. Только по беговым лыжам, а не по этим «прыгающим». Однако марку надо держать и потому бросаю в ответ снисходительно: «Говно вопрос, Антон Вадимович. Прыгнем». Блин, а у самого поджилки трясутся, и лишь одна-единственная мысль вертится в дурной голове. Точнее, не мысль, а надежда: «Может, всё-таки шутит товарищ майор? Угроблюсь ведь нахрен!»