Комбат. Вырваться из "котла"! - Олег Таругин Страница 9

Решившись, Сергей отворил дверь и двинулся к выходу из здания. Миновав погруженный в темноту недлинный коридор, вышел на улицу, едва ли не против воли снова вдохнув полной грудью замечательный местный воздух. Эх, хорошо… жаль только, что вскоре здесь будет пахнуть совсем иначе: сгоревшей взрывчаткой, гарью и свежей кровью. Как, собственно, и на любой другой войне что в прошлом, что в будущем. Торопливо пересек по диагонали плац – часовой у штаба вытянулся по стойке смирно, судя по закаменевшему лицу, решив, что начальство прибыло по его душу. А ведь не спал, вот ей-ей, ни секундочки даже! Зевал, конечно, но зевать по ночному времени уставом караульной службы ни разу не запрещено.

– Здравия желаю, тарщ капитан, красноармеец Иванов…

– Отставить, – буркнул Кобрин. – Помощник дежурного по батальону на месте?

– Так точно, позвать?

– Сам справлюсь. Как вокруг, тихо? Происшествий не было?

– Так точно, тихо. Не было.

– Повнимательнее, сам знаешь, какое сейчас время. Возможны провокации, учти это. Вдруг кто незнакомый появится, даже если в нашей форме, сразу поднимай тревогу и действуй согласно уставу караульной службы. Невзирая на звание и все такое прочее. Нужно будет стрелять на поражение – сразу стреляй, не думай. Это приказ. Понятно?

– Так точно, понятно.

Оставив удивленного неожиданным появлением начальства и его не слишком понятным предупреждением бойца на посту, Кобрин скрылся в здании штаба. В гулком коридоре его встретил взъерошенный и определенно заспанный сержант-связист. Самого дежурного нигде видно не было. Сделав вид, что ничего не замечает, капитан приказал:

– Слушай сюда, боец. Где ротные живут, знаешь? – Красноармеец суетливо кивнул, все еще ровным счетом ничего не понимая. – Тогда ноги в руки – и бегом. Чтобы через пять минут все пятеро были в штабе. Через пять – и ни секундой позже! Понял?

– Понял, – ошарашенно пробормотал тот. – Так это, а чего им говорить-то? Учебная тревога?

– Просто скажи, комбат вызывает. Остальное не твоего ума дело. Ключи от кабинетов дай – и дуй, одна нога здесь, вторая тоже. Пять минут!

– Есть, – пискнул сержант, протягивая связку ключей. И торопливо порысил к дому комсостава, гулко бухая по утрамбованной земле плаца солдатскими ботинками.

Командиры стрелковых рот, лейтенанты, как услужливо подсказала память реципиента, Степцов, Куренок и Герадзе прибыли на восьмой минуте – Сергей специально засек время. Не для того, разумеется, чтобы попенять подчиненным за опоздание, просто по вбитой в подкорку привычке, не пойми чьей, то ли его собственной, то ли капитана Минаева, то ли обоих. Лейтенант Исаев, командир пульроты, и командир минометчиков, мамлей Паршин задержались еще на две.

Выглядели все без исключения ротные изрядно помятыми и… ну, пусть будет удивленными. Явно не ожидали ничего подобного в половине первого ночи. Тем более что накануне и банька была, и кино в клубе, и предвкушение выходного дня. Ну и приняли понемногу на грудь, разумеется, личное время же. Облом, одним словом…

Выслушав нестройный доклад, Кобрин кивнул на расставленные вдоль стола для заседаний стулья:

– Присаживайтесь, товарищи командиры. Можете курить.

Офицеры… в смысле командиры шумно расселись, грохоча ножками стульев по вышарканному подошвами дощатому полу. Судя по выражению лиц, никто из них пока ничего не понимал. От слова «совсем», уж больно не походило все происходящее на объявление тревоги. Несколько секунд капитан молча глядел на подчиненных, затем прокашлялся и заговорил короткими, отрывистыми фразами:

– Значит, так, товарищи. Прошу выслушать то, что я скажу. Как говорится, без комментариев. Информация абсолютно достоверна и сомнению не подлежит. Примерно через три часа, в районе половины четвертого утра, начнется война. По расположениям наших войск в приграничной полосе будет нанесен массированный авиационный и артиллерийский удар. После чего немецкие войска вторгнутся на советскую территорию с нескольких направлений. Вероломно и без предъявления Советскому Союзу каких-либо претензий, – на всякий случай добавил он, припомнив, как вскоре будет официально объявлено по радио Молотовым.

Оглядев ошарашенно переглядывающихся лейтенантов, Кобрин невесело усмехнулся про себя. Похоже, ожидали услышать что угодно, но только не это. Удивительно, что еще ни одного вопроса не задали: настолько удивлены, что просто не знают, о чем именно спрашивать. Вот и хорошо, главное, чтобы особо думать не начали, растекаясь мыслью по древу – в бою есть только приказ, который надлежит исполнить от сих до сих, все остальное вторично и вредно. Так что нужно дожимать, отдавая конкретное и понятное до последней буквы задание:

– Потому приказываю: немедленно и скрытно поднять вверенные вам подразделения по боевой тревоге. Вскрыть оружейные комнаты и раздать бойцам оружие, выдать боекомплект и сухие пайки на три дня. Боеприпасов брать по максимуму, сколько смогут унести. Все вы неоднократно тренировались и отлично знаете, что делать. На все – один час. Медики и связисты уходят вместе со всеми, хозвзвод туда же, с оружием, разумеется. Сейчас им место в бою. Полевые кухни бросить. По истечении этого срока батальон выходит из пункта постоянной дислокации вот сюда. – Кобрин ткнул карандашом в расстеленную перед ним карту. – К трем часам утра нужно подготовить позиции, вот здесь и здесь. Скрытно подготовить! Отдельно довожу, все должно проводиться в атмосфере строжайшей секретности, с соблюдением максимальной светомаскировки. Потому личный состав из расположения будет уходить своим ходом.

– А автомашины, у нас же транспорт имеется? – не выдержал комроты-три, лейтенант Куренок. – Виноват, товарищ капитан, перебил.

Кобрин несколько секунд размышлял – в распоряжении батальона имелось три полуторки, приданные им из состава автороты дивизии. Использовались старенькие, еще первых выпусков грузовики в основном для вспомогательных целей: привозили продукты, почту, транспортировали в госпиталь и обратно больных.

– На одну погрузить и эвакуировать в Минск семьи комсостава, у кого имеются, и вольнонаемный персонал. Пусть двигаются по шоссе на Белосток – Барановичи, оно сейчас наверняка свободно. Без вещей, брать только документы и матценности. Гражданским объяснить, чтобы там не задерживались, при первой же возможности уезжали глубже в тыл, пока поезда еще ходят. Перед отправкой провести беседу о нераспространении панических слухов! Оставшийся транспорт переходит в распоряжение младшего лейтенанта Паршина, минометы нам очень понадобятся. Лейтенант, мин бери по максимуму, сколько в кузов влезет, понятно? Пригодятся. После разгрузки машины отправить в тыл, шоферам объяснить, что возвращаться обратно в расположение нельзя, пусть шуруют на Белосток. Стоп, а где командир взвода ПТО? – внезапно нахмурился Сергей. Конечно, аж целых две «сорокапятки» – не шибко много, но хоть что-то.

– Так это, тарщ капитан, в отпуске он, – удивленно ответил Паршин.

– А, точно. – Кобрин сделал вид, что и на самом деле «вспомнил», хотя на сей раз память Минаева отчего-то подвела. Или реципиент и вправду об этом забыл.