Цель неизвестна. Построить будущее - Марик Лернер Страница 9

Мы всей командой не сговариваясь рванули в сторону повозок. Там продолжалась свалка, часть нашего отряда засела в окружении телег и энергично отбивалась от налетчиков. Наверняка требовалось подкрепление. Да и странно было бы устроиться отдыхать в разгар общей драки. Избавятся от остальных, за нас примутся. Конечно, такими категориями никто не думал и речи не произносил. Сработал стадный инстинкт. Быстрее к своим. Ударить в спину чужим.

Торопиться вряд ли стоило, сначала имело смысл зарядить пистолеты, но я мало что соображал в те секунды. Просто несся со шпагой в руке, рыча нечто невразумительное. Даже не ругался, слова сбивают дыхание. И дело не в сорванной крыше, как случалось раньше. Пощады от врага ожидать не имеет смысла, так не прятаться же!

Очередной тип, в красных шароварах и черкеске, у нас на глазах приколовший длинным копьем офицера, перехватил поудобнее свое оружие и атаковал нас с диким воплем. На одно ухо я слышал по-прежнему плохо, но тут не пропустишь. Чего они так кричат, раздражает.

Всадник налетел ураганом, прямо на Геннадия, неподвижно стоящего на дороге, не имеющего ничего помимо своей сабли. В последний момент тот метнулся влево, пропуская и, что-то сделав, сбивая наконечник в сторону. Все произошло так быстро, я и разобрать никаких подробностей не успел. Зато очень хорошо заметил, как разбойник завалился вперед и рухнул нам под ноги, зацепившись носком сапога за стремя.

Лошадь испуганно рванула подальше от злых русских, волоча за собой тело, и моя попытка добавить пропала без смысла. Зато торжествующую ухмылку на физиономии Геннадия ни с чем не спутаешь. Достал все-таки, отправив разбойника на встречу с гуриями. В два прыжка он догнал поверженного и ухватил скакуна за узду, останавливая. Трофейщик чертов, подумал я без особого осуждения.

Рядом затрещали выстрелы, и налетчики, дружно плюнув на продолжение грабежа, стали уходить, перестав обращать внимание на разбросанное вокруг добро и раненых с убитыми. Теперь я ясно видел — их хорошо если десятка полтора. Считая убитых, раза в два меньше нашего отряда. И ведь чуть не разделали. Внезапность!

С чего это они удирают? Беглый взгляд вокруг принес заметное облегчение. Не так далеко обнаружились всадники, но эти, похоже, были не из их компании, хотя не менее цветасто одеты. Как выяснилось достаточно скоро — казаки.

До единой формы здесь еще не додумались и напяливают на себя кто во что горазд. Потому на расстоянии особо не разберешь, какого рода-племени, но раз гонятся за нашими врагами, стало быть, свои. Дон не так далеко, выходит, территорию прикрывают. Часа на два раньше появились бы, может, и не тронули бы нас.

Не пройдя и трех шагов, обнаружил своего мертвого повара, двух убитых офицеров, очередного татарина с пулевой дыркой в районе челюсти, отчего сохранилось хорошо если полголовы. Отвратное зрелище. Имелся и привалившийся к телеге бледный от потери крови солдат с разрубленным плечом. Присел осматривая. Достаточно быстро понял: не только с моими знаниями не поможешь. Ему и грудь посекли, причем, судя по малоприятным всхлипам и шевелению в ране, как бы легкое не задето. В наших условиях безнадежен. Да он уже и не видит ничего. Глаза смотрят куда-то в запредельное, нос заострился.

— Пропустите, — сказал сердитый голос, и меня почти отпихнули.

— Отходит, — объясняю уже спине. — Ему уже не поможешь.

— Тогда следуйте за мной, — потребовал Павел Захарович Кондоиди, поднимаясь и направляясь широким шагом к очередному раненому.

Что мне нравится в данном человеке, так это отсутствие фанаберии и притом наличие собственного достоинства. Перед начальством не стелется и в отличие от девяноста девяти процентов остальных врачей не пытается меня поставить на место, козыряя дипломом медицинского факультета Лейпцигского университета. Дядя его по происхождению грек, неведомыми путями угодивший в вологодские епископы, дал родственнику не только образование и достаточно широкий взгляд на мир. Кондоиди говорил и писал на греческом, латинском, русском, итальянском, французском и немецком языках, знал также английский и голландский. Короче, переплюнул всех моих знакомых и меня соответственно по этой части с далеким запасом.

— Почему с эфиром не рекомендуете делать операции? — спросил у меня доктор, уверенной рукой вкатывая очередному пострадавшему укол морфия.

Армейские врачи быстро оценили пользу моего препарата и обучились орудовать шприцем и стерилизатором. Они сколько угодно могут не уважать выскочку Ломоносова, но чудо-результат многие видели и на себе проверили. Теперь офицеры требуют, а не просят укола. И я, паршивый шантажист, очень скоро стану крайне востребованным для производства новых порций. Запасы не бесконечны, и никто не продолжит в части отправлять снова и снова. Ни по низкой цене, ни вообще по какой. Честное слово, не имел на то расчета, просто не подумал. Теперь вот мучайся, разрешить Санхецу залезть в мой сейф за описанием процесса или лишний раз доказать незаменимость господина Ломоносова.

А вопрос не зря всплыл, Кондоиди тоже о том размышляет. Чем не замена морфию эфир? Вырубает ничуть не хуже и способ создания не тайна. Не зря зашебуршились врачи. Труд Санхеца, напечатанный в приложении к «Ведомостям», многих впечатлил, даже ссылку на мои заслуги простили. Он все такой же чересчур честный. В данном случае их не существует. Все организовал сам португалец. Я просто предложил очередной поворот в хирургии, отталкиваясь от смутно известного. Эфир, хлороформ. Хорошо, первое уже изобрели, пусть оно не особо распространено и называется именно этим словом. Удача, и не больше.

— Прежде чем допустить кого-либо к проведению «эфирования», важно получить опыт возле уже поднаторевшего врача. К сожалению, были случаи проблемные, и чаще всего у сердечников.

Это я так мягко про трех покойников. Правда, из сотни с лишком проведенных Санхецом и под его наблюдением операций. Хвала всем богам, ставили эксперименты на бедняках, а не стали сразу резать любого обратившегося. Помри какой граф, и неприятности были бы обеспечены по полной программе.

— Вопрос о действии эфира, безусловно, решен положительно, и дальнейшее распространение не остановить. Но все это только после сбора определенной статистики. Доза, при каких заболеваниях противопоказано, сколько времени человек находится под влиянием наркоза и позволительно ли затягивать. Да что там, — говорю с досадой, — само вещество нестойкое, и использовать позволительно очень краткий срок после вскрытия закупоренного сосуда. Кто желает сэкономить, употребив остатки через какое-то время, может получить пренеприятнейший сюрприз. Пациент за такое спасибо не скажет. Без хорошо обученных помощников и специалистов не обойтись. Местная анестезия по моему методу прекрасно подходит для четверти-трети случаев. Она экономит время и помогает обслужить большее количество пострадавших. А тяжелые ранения…

Какой смысл объяснять и так известное. Большинство умирает. В нашей ситуации лучше вообще не пытаться им помочь. Пока возишься с безнадежным, у остальных ухудшение и потеря крови.

Доктор уверенными стежками зашил глубокий разрез на боку раненого. Устало поднялся и перешел к следующему. Не первый сегодня пациент. Кондоиди успел побывать на лекарской должности во время Польского похода и состоял еще недавно при армии Миниха. Самое приятное для меня, что практически самостоятельно озаботился состоянием гигиены и снабжения войск, а также, основываясь на моих рекомендациях, издал инструкцию по части лечения и профилактики оспы и ввел в подчиненных ему госпиталях историю болезни в обязательном порядке, с упором на заполнение на русском языке. То есть привел в порядок наши общие с Санхецом рекомендации, дополнив и улучшив многие положения.