Последние судьи. Сильнее льва и слаще меда. Книга первая - Станислав Травкин Страница 9

Наш внедорожник летел по южной трассе, унося нас всё дальше от Ринермо по направлению к Урску. Вчера после происшествия в церкви мы с Катариной до самой ночи колесили по городу, отыскивая в руинах торговых точек съестные припасы и всё то, что должно было пригодиться нам в дороге. Последним подарком от города моей юности стал десятизарядный глок, который я забрал у жандарма, убитого, по всей видимостью, той же нечистью, что мы встретили в церкви. Теперь у нас было два ствола на двоих и восемнадцать патронов.

— Мало, конечно… — рассуждал я, пересчитывая наше скромное свинцовое богатство. — Ещё бы пару коробок рассыпать по карманам, чтоб на душе спокойнее было.

— Это точно, — поддержала меня Катарина, — патронов много не бывает.

— Кстати, расскажи мне ту историю, после которой у тебя появилась трофейная офицерская куртка, — попросил я свою спутницу.

Катарина пожала плечами.

— Мы тогда скрывались в деревне, под Лянцами, в соседнем доме офицер остановился со своей секретаршей, она, похоже, одновременно и любовница ему была. А у нас форма летняя и продукты пару дней как закончились, вот и решили навестить их. Меня у черного хода оставили, на всякий случай, и что ты думаешь, подполковник именно через черный ход и вышел то ли покурить, то ли просто прогуляться. Я с перепугу ударила прикладом, попала в висок, он и отмучился. Не успела толком прийти в себя, как за ним его секретарша вышла. Завязалась борьба, автомат у меня выпал, и мы покатились по снегу. Мне тогда крепко досталось, но я всё-таки смогла подмять её под себя и задушить. Повстанцы тем временем вошли в дом и троих солдатиков из охраны подрезали, без единого выстрела. Вот, собственно, и вся история. Мы тогда очень радовались нашей маленькой победе, дети… мыслей — меньше, а эмоции через край…

— Мы и сейчас с тобой дети, — задумчиво произнес я, — только чуть более опытные и чуть более грустные.

— Наверное, ты прав… — согласилась со мной Катарина, — нам с тобой никогда не повзрослеть…

— И это замечательно, — продолжил фразу я.

— Согласна, — улыбнулась моя спутница и вдавила педаль газа в пол.

«Урск — 150 км» — гласила надпись на дорожном указателе возле разрушенной автобусной остановки.

— Ни одного целого здания за триста с лишним километров! Видимо, в Урске нас ожидают те же постапокалиптические пейзажи, что и в Ринермо, — размышлял я.

— И та же нечисть, — добавила Катарина.

За поворотом показался придорожный мотель, точнее то, что от него осталось. На парковке у разрушенного здания стояли два грузовика и несколько легковых машин, хозяева которых, по всей видимости, остались постояльцами мотеля навсегда.

— Надо бы заправиться, а то до Урска не доедем, — Катарина задумчиво посмотрела на датчик уровня топлива.

— Ну, раз надо, давай сольём у этих, — я кивнул головой в сторону брошенных машин.

Мы вышли из машины и, убедившись, что на стоянке никого больше нет, принялись за дело. Бензина было много, и скоро наш бак и канистры были заполнены под завязку.

— Жалко, мотель разрушен, сняли бы сейчас комнату, выспались…

— Можем и здесь поспать, — улыбнулась моя спутница, — ложись на заднем сидении, а я подежурю. Я-то ночью спала уже.

Подложив под голову сумку и согнув ноги, я с трудом уместился на заднем сидении внедорожника. Человек, который сильно устал, сможет быстро уснуть даже в таком, не слишком удобном, положении, видимо, я устал не так сильно, потому как сон ко мне упорно не желал приходить. Повертевшись минут пять и окончательно убедившись в том, что заснуть самому не удастся, я потянул за рукав Катарину: — Эй, детка…

— Да? — девушка обернулась.

— Расскажи мне что-нибудь, — с детской непосредственностью попросил я её.

Моя подельница засмеялась: — Что рассказать? Сказку?

— Расскажи, что хочешь. Можно историю из жизни или просто свои мысли, детские мечты, всё, что придет в голову.

Катарина задумалась.

— Детские мечты — это не про меня, я вообще своего детства не помню, будто очнулась от какого-то забытья в семнадцать лет. Знаю, странно это… Может быть, это от контузии, во время бомбардировок, а может быть, я просто сумасшедшая. Лично я склоняюсь ко второму варианту.

Думаю, что мечтать стоит не о чем-то земном и обыденном, но о высоком и вечном. В отряде, например, все хотели либо стать очень-очень богатыми, чтобы вообще о деньгах не приходилось думать, либо знаменитыми, а мне это никогда не было нужно… Конечно, приятно, когда денег много или когда тебя узнают, но не настолько это ценно, чтобы всю жизнь посвятить. А не посвятить нельзя потому, что получишь ты только то, что хочешь, а по-настоящему хочешь ты только того, чему готов посвятить всего себя…

Мне всегда хотелось узнать своё предназначение, найти своё место в мире… Любовь найти. За нее можно всё отдать и умереть ни капельки не страшно, — Катарина говорила эмоционально, постоянно меняя темп речи и громкость, но, тем не менее, меньше чем через пять минут я почувствовал, что погружаюсь в глубокий спокойный сон. «Спокойный сон посреди апокалипсиса, забавно…» — подумал я.

* * *

— Марко, марко, — я проснулся оттого, что Катарина трясла меня за плечо, — у нас гости, Марко.

Потерев лицо ладонями, чтобы стряхнуть с себя остатки сна, я вышел из машины. На обочине дороги в нескольких десятках метров от нас стояла припаркованная полицейская машина. Два жандарма в красно-синей униформе направлялись к нам.

— Ведём себя спокойно, но будь готова ко всему, — шепнул я своей спутнице, и девушка кивнула мне, нащупав рукоять глока в кармане куртки.