Война 2020. Поле битвы - Россия! - Ральф Питерс Страница 9

Но, еще не встав на непослушные ноги, еще не осмотрев небо, он уже понял, что за рев боевых машин принял жужжание мух.

Ноги плохо служили ему, и он с трудом спустился вниз по лестнице. Опять попил, на сей раз почувствовав вкус воды, горькой и теплой.

Вокруг грузовика валялась груда коробок с сухим пайком. Но от мысли о еде Тейлора затошнило. Однако день принес с собой надежду. Он жив. И мог выбрать себе любую из нескольких исправных машин. Он мог при желании взять грузовик или легковой автомобиль. Вдруг Тейлор понял, что, несмотря ни на что, ему все-таки может посчастливится выжить.

Он мог передвигаться только медленно, но старался собираться методично. Он загрузил легкий универсальный грузовичок коробками с сухим пайком, десятигаллоновыми канистрами с бензином и флягами с водой. Он облазил остовы вертолетов в поисках забытых аварийных комплектов. Боеприпасы, спички, аптечки, ракетницы. Даже в самых разбитых машинах находилось что-нибудь полезное. Но ему так и не удалось обнаружить исправного радиоприемника. А наиболее современные аппараты связи, попадавшиеся иногда среди обломков, оказались с расстроенными программами и стертой памятью. Кто-то позаботился о секретности.

В административном здании стояли телефоны гражданской линии, но они молчали. И все же, порывшись в брошенных бумагах, он смог подобрать вполне приличный набор карт. Некоторые из них устарели, на других не имелось почти никаких отметок, но все же это было явно лучше, чем одна-единственная полетная карта небольшого участка местности, что расползалась по швам у него в кармане. Тейлор составил план дальнейших действий. Нет никакого смысла добираться до Колвези, не зная ситуации на фронтах. Лучше направиться на север, придерживаясь берегов реки Луалаба, насколько позволят местные дороги. На развалинах палаточного городка он порылся в обгорелых походных сумках и чемоданах. Его собственная сумка сгорела, но ему удалось подобрать несколько комплектов формы нужного размера на том месте, где стояли палатки рядовых. Он даже мог бы захватить с собой целую библиотеку порнографических журналов, но предпочел забросить в грузовик спальный мешок.

Теперь Тейлор был готов. Он все еще чувствовал слабость, но в нем крепла уверенность, что он осилит дорогу. На секунду он даже почувствовал в себе былую силу духа и подумал: «Джордж Тейлор против Африки – второй раунд». Он сложил карту и пристроил ее рядом с рычагом коробки передач. Пистолетами и ножами он обвешался, как ковбой из мультфильма.

Наконец, Тейлор завел двигатель, но, бросив взгляд на флаг воздушно-десантных войск, остановился.

С трудом Тейлор снова поднялся по ступеням. Он ухватился одной рукой за ткань флага и кинжалом срезал его с флагштока. Впервые за много дней он улыбнулся, заметив, что какой-то молодой солдат написал на ткани маленькими печатными буквами бытовавший среди нижних чинов девиз:

«ЕСЛИ ТЫ НЕ ДЕСАНТНИК, ТО ТЫ – ДЕРЬМО».

Тейлор сложил флаг и засунул его во вместительный карман униформы. Через несколько минут он оставил позади себя поле поражения и отправился на покорение континента.

Путешествие длилось четыре месяца. Тейлор надеялся нагнать соотечественников в пункте материально-технического обеспечения командования корпусом в Лубуди, но нашел там только груды матрасов, спальников, палатки ремонтников да разграбленный медицинский склад – все это было брошено американцами и перешло в собственность местных оборванцев.

Трупы африканцев валялись то тут, то там на территории лагеря – жертвы БР, до которых никогда никто не дотронется, уж тем более не похоронит. Тейлор прибавил газу в надежде, что поток встречного воздуха унесет прочь витавшую вокруг заразу, так и не рискнув расспросить местных.

Он двигался вдоль течения реки. Его соотечественники расположились где-то к западу или северо-западу, но он не мог знать, насколько далеко оттеснила их война. Река с рассеянной по ее берегам горсточкой редких грязных поселений оставалась его последней надеждой.

Городок Буками тоже находился на грани гибели, однако небольшая группка правительственных чиновников и несколько бельгийских миссионеров продолжали бороться, сжигая трупы погибших от болезни. Тейлор почувствовал вонь еще за много миль до того, как перед ним показалась убогая городская окраина. На паромной переправе какой-то ливанец предложил купить все, что Тейлор согласился бы продать из своих запасов, но тот твердо решил беречь свое богатство, чтобы его хватило на весь долгий путь до Киншасы. Когда Тейлор на ломаном арабском спросил о местонахождении американцев, ливанец разразился сердитой тирадой на смеси французского языка и местного наречия, из которой Тейлор смог понять лишь то, что его собеседник понятия не имел, где американцы, и знать не хотел, где они могут быть. Еще Тейлор смог разобрать слово «смерть», которое тот повторил несколько раз подряд. Вскоре после того как начало темнеть, грузовик Тейлора заглох посреди проселочной дороги. Как он ни старался, машина так и не завелась, и ему ничего не оставалось, как оставить на произвол судьбы все те сокровища, которые так хотел приобрести ливанец.

Тейлор продолжил свой путь пешком, порой расплачиваясь остатками припасов за то, чтобы его подвезли то на древнем грузовике, то на пароме или пароходике, насквозь пропитанном заразой. Его мучил понос, иногда набрасываясь на него со всей силой, иногда отступая, чтобы возвратиться вновь. При каждом новом приступе боли он думал, что у него начинается болезнь Рансимана. Но все ограничивалось приступами острой боли в животе и расстройством переполненного паразитами желудка. И своего первого врага он убил совсем не так, как рисовалось ему в мечтах о боевой славе, – в грязном кафе он пристрелил бандита, который, замешкайся Тейлор хоть на миг, убил бы его самого. А через минуту он выстрелил в бармена – сообщника бандита, и как завороженный следил, как выскальзывает из ослабевших рук негодяя старое охотничье ружье. Еще одна ловушка для путешествующих по умирающей земле.

Он оставил позади себя тысячу с лишним извилистых миль, прежде чем добрался до огромных водопадов и призрачного города Кисангани, чье население сперва выкосил СПИД, а теперь добивала болезнь Рансимана. Здесь никто не мог помочь Тейлору, но проститутки, отчаянно пытавшиеся зарабатывать на жизнь на опустевшем торговом пути, сказали ему, что да, где-то шла очень большая война.

– Как добраться до Киншасы?

Ему никто не ответил.

– Где американцы?

В ответ – золотозубые улыбки.

– Где южноафриканцы?

Тоскующие без дела проститутки очень хотели угодить путнику, но Тейлор, чья память сохранила со школьных дней лишь жалкие остатки французского, никак не мог толком объяснить им, что именно он стремился узнать.

Целых два года он просидел в школе, витая в облаках и думая только о стройной блондинке, которая мечтала над грамматикой за первой партой. И вот теперь, за тысячу миль и целую жизнь от школьных дней, драгоценные слова не всплывали в памяти. Еще одна проститутка протянула к нему руку – длинную кость, обтянутую тонким, обгоревшим пергаментом.