Вниз, в землю. Время перемен - Роберт Силверберг Страница 9

Во второй половине дня они приблизились к стойбищу нилдоров. Большую часть пути они проделали по широкой прибрежной низменности, которая длинной узкой полосой шла с севера на юг, отделяя центральное плоскогорье от побережья. Гандерсен заметил, что на значительном пространстве деревья и кусты были лишены листьев, что означало присутствие поблизости большого стада нилдоров.

Даже буйное тропическое плодородие этого региона не могло угнаться за аппетитами нилдоров. Через лес на высоте двух человеческих ростов от земли тянулась обглоданная просека. Требовалось больше года, чтобы после прохода стада здесь вновь появилась зелень. Однако по обе стороны просеки лес был столь густым, что почти непроходим – настоящие джунгли, сырые, душные, темные. В долине температура была значительно выше, чем на побережье, а влажность воздуха почти достигала предела. Растительность здесь тоже отличалась. На побережье листья деревьев были довольно острыми, иногда опасно острыми. Здесь же они, округлые и мясистые, блестели в лучах солнца, пробивавшихся сквозь купол переплетающихся наверху ветвей.

Гандерсен и нилдор спускались по просеке в долину вдоль ручья, который тек в глубь леса. Земля была податливая, мягкая, и Срин’гахар все чаще проваливался по колено в ил. Наконец они оказались в широком круглом бассейне, расположенном, видимо, ниже всего в окрестностях. С трех или четырех сторон в него впадали ручьи, питая темное, заросшее тиной озеро, по берегам которого расположилось стадо Срин’гахара. Гандерсен увидел несколько сотен нилдоров – пасущихся, спящих, прогуливающихся или спаривающихся.

– Ссади меня, – сказал он, сам удивляясь своей просьбе. – Я пойду рядом с тобой.

Срин’гахар, не говоря ни слова, позволил ему сойти на землю.

Едва коснувшись земли, Гандерсен сразу пожалел, что решил быть с нилдором на равных. Ноги нилдора с широкими подушками легко удерживались на болотистой почве, а Гандерсен начинал проваливаться, стоило ему остаться на одном месте дольше нескольких мгновений. Теперь, однако, он уже не мог бы снова сесть на Срин’гахара. Каждый шаг давался ему с боем. Он был крайне напряжен и не уверен к том, какой ему здесь окажут прием. Кроме того, он был голоден, поскольку всю дорогу ничего не ел, за исключением нескольких горьких плодов, сорванных по пути с деревьев. Из-за влажного воздуха тяжело было дышать. Гандерсен почувствовал небывалое облегчение, когда у подножия склона грунт стал тверже. Росшие в озере губчатые растения создавали толстый, плотный ковер, дававший ногам более надежную опору.

Срин’гахар поднял хобот и издал громкий приветственный рев. Несколько нилдоров затрубили в ответ, затем Срин’гахар обратился к Гандерсену.

– Мой любезный попутчик, – сказал он, – многократно рожденный стоит на берегу озера. Видишь его? Там, в той группе. Отвести тебя к нему?

– Буду крайне признателен, – ответил Гандерсен. Озеро было покрыто густой растительностью. По поверхности плавала масса листьев, большие кувшинки в форме чашек, стебли, напоминавшие спутанные канаты, темно-синего цвета на фоне светлой, зеленовато-голубой воды. Среди массы густой растительности плавали большие земноводные животные – полдюжины малидаров, гладкие желтоватые тела которых были почти полностью погружены в воду. Видны были лишь их закругленные спины, торчащие глаза-перископы и кое-где – пара фыркающих ноздрей. Огромная прожорливость малидаров постоянно опустошала озеро, но активный рост новых растений быстро заживлял раны.

Гандерсен и Срин’гахар двигались в сторону воды. Внезапно ветер изменил направление, и в нос Гандерсену ударил запах озера. Он закашлялся. В озере шла ферментация. Алкоголь, будучи побочным продуктом дыхания водных растений, не находил выхода, и озеро превратилось в огромную ванну с самогоном. Алкоголь и вода быстро испарялись, так что воздух вокруг был не только влажным, но и опьяняющим. Вода, приносимая ручьями, не могла восполнить убытки, вызванные испарением, и с течением лет процент алкоголя в водоеме постоянно увеличивался. Гандерсен вспомнил, что в те времена, когда Компания владела этой планетой, такие озера погубили не одного ее сотрудника.

Казалось, что нилдоры, когда он проходил мимо них, не обращают на него внимания. Однако он знал, что это лишь видимость и что все стадо внимательно за ним наблюдает. С изумлением он заметил на берегу одного из ручьев десятка полтора шалашей. У нилдоров нет жилищ – в этом климате это просто не нужно. Впрочем, они и не в состоянии возвести какое-либо сооружение, не имея рук или подобных им органов, если не считать трех «пальцев» на конце хобота. Он удивленно рассматривал примитивные строения, а потом вспомнил, что нечто подобное уже видел – это были хижины сулидоров. Еще одна загадка – до сих пор он не слышал о столь близких связях между нилдорами и хищными двуногими из Страны Туманов. Вскоре Гандерсен увидел и самих сулидоров. Их было около двадцати, они сидели, скрестив ноги. Рабы? Пленники? Друзья племени? Ему не удавалось найти разумного объяснения.

– Вот наш многократно рожденный, – произнес Срин’гахар, указывая хоботом на старого, покрытого шрамами нилдора, стоявшего посреди группы на берегу озера.

Гандерсен почувствовал уважение к старику не только по причине его почтенного возраста, но и потому, что знал о его многократном участии в невообразимом ритуале повторного рождения. Этот нилдор преодолел барьер, который ограничивал землян. Гандерсен с замиранием сердца приближался к предводителю стада. Что бы ни представляла собой церемония повторного рождения, тот прошел ее, и не один раз, а Гандерсен – нет, и он не в силах был унять нервную дрожь.